— Да подавись ею, — сказал он. — Мне только ребенок нужен.

Миа побелела, а у меня челюсть отвалилась — все сложилось в картину. Он не охотился за Миа, он работает на Уокер. Похититель младенцев. Он не за мной шпионил, когда попадался мне на местах преступлений. Я все время мешала его намерениям.

У меня загорелись щеки, и я направила пистолет на него. Слизняк. И как теперь ФВБ будет меня искать?

— Ты что вздумал? — спросила я, хотя ответ был очевиден. — К Холли тебе не притронуться, а Миа уж точно тебе не будет помогать.

— В отличие от вас, Морган, я не боюсь небольшой копоти на душе, — сказал он мрачно, и по нахмуренному лбу я поняла: что бы там ни было у него в жезле, а оно незаконно. Не говоря уже о том, что настолько мерзко, что даже ему неприятно. — Миз Харбор сама поднимется по этой лестнице и передаст ребенка тому, кому я укажу.

Он улыбнулся разъяренной женщине, стоящей спиной к обрыву туннеля.

— А ты уйдешь с полным карманом мелочи? — догадалась я, отступая, чтобы его лучше видеть. — Чары подчинения — мерзкая штука, Том. Ты сам вынимал у козы язык, или нанял кого-нибудь?

У него на скулах заиграли желваки, но он не сдвинулся с места.

— Так как оно будет, Миа? — спросил он. — Поднимешься по лестнице своей волей или под чарами?

— Проклятый колдун! — выругалась она, опустив глаза и глядя на него из-под упавших волос. Это был взгляд хищника. Глаза ее почернели, мускулы напряглись. Она отпустила Холли, соскользнувшую вниз, и я отступила с ее дороги. Форд сделал так же. — Ты ее не получишь. — Миа поставила фонарь на землю, шагнула вперед, освободив руки. — Я заслужила это дитя кровью и смертью.

Ох и мрачно все это выглядело… А Холли, ничего этого не замечая, хлопала по полу в круге света, завороженная тенью своей пухлой ручки и пытаясь ее поймать. Она встала на четвереньки и поползла, гонясь за эхом голосов. Я глянула на обрыв — слишком близко.

— Миа! — предупредила я женщину, но она не слышала. Глаза у нее сузились, поза переменилась. Она распрямилась и стала похожа на оскорбленную богиню: лицо красивое, спокойное, свирепое, безжалостное. Королева, дарующая жизнь и смерть, и глаза ее горели углями. Ох она и злилась!

— Том, берегись! — крикнула я, и Миа прыгнула на него, согнув пальцы когтями.

Том растерялся от страха, Миа легко выбила у него жезл — тот откатился к подножию лестницы.

— Все вы умрете, чтобы накормить мое дитя, — сказала она — такая маленькая рядом с ним. — И я наплачу слез, чтобы сосать вашу жизнь до конца времен.

— Миа, стой! — крикнула я, направив на нее пистолет. — Я тебе не дам его убить. И ему не дам забрать твоего ребенка. Остановись, отойди, мы найдем выход. Обещаю тебе!

Она остановилась — то ли думая о моих словах, то ли ища способ убить нас всех сразу.

— Миа, я не шучу, — сказала я с нажимом, и держащие Тома руки слегка задрожали. У Тома на лице выступил пот — до него дошло, насколько он близок к смерти, и он не знал, буду я спасать его дурацкую шкуру или нет. Я вот, честно говоря, сама не понимала, почему мне на него не наплевать.

Холли запищала от восторга, и я покосилась на нее. Меня пронзило страхом, я чуть не бросилась к ней. Не замечая злости взрослых, невосприимчивая к ней благодаря природе и воспитанию, девочка радостно играла с движущимися тенями, покачиваясь на нетвердых ножках, тянулась к этим теням на закругленных стенах туннеля. На самом краю обрыва. Она покачивалась, лепеча что-то, и лицо у Миа исказилось нерешительностью. Броситься к ней — Том схватит свой жезл. Остаться — ребенок упадет.

— Форд, не надо! — крикнула я, когда он прыгнул к девочке в розовом комбинезоне.

— Поймал, — выдохнул он, когда она покачнулась и стала падать, а он втащил ее обратно в последний момент. В клубах пара от его дыхания они свалились на пол, Холли на груди у Форда, спасенная. Но он ее держал.

— О господи, Форд! — прошептала я, видя, как девочка смотрит на него пристально и улыбается так, как улыбнулась мне тогда — как раз перед тем, как содрать с меня ауру и начать есть мою душу.

Я не могла шевельнуться — иначе Миа убила бы нас всех.

Пухлая ручка Холли потрепала Форда по лицу — он застонал отболи. Миа удовлетворенно прищурилась. Во мне вспыхнул гнев, я крепче сжала рукоять пистолета — черт побери, в кого же стрелять? Наверное, в девочку.

Чувствуя ком в горле, я повернула дуло к ней.

— Не надо! — с придыханием выговорил Форд, и я сняла со спуска готовый двинуться палец. Ему это нравится?

Под тремя парами глаз Форд свернулся вокруг маленькой Холли, судорожно вздрогнул, потом сделал глубокий вдох.

— Прошло, — простонал он, почти всхлипнул. Не замечая нас, он плакал, слезы стекали по усталому, осунувшемуся лицу. — Нет, Холли, не это, — произнес он будто на последнем издыхании. — Это мое, бери остальное. Ты ангел. Ты прекрасный и невинный ангел.

У меня пульс забился молотом, а Миа смотрела на Форда с чистым, незамутненным удивлением. Девочка гладила его по лицу, слегка обросшему к вечеру, и радостно агукала. Она его не убивала. Она… не знаю, что она с ним делала, но слезы у него были от облегчения, а не от боли.

— Что за чертовщина? — спросил Том, и я почувствовала, как он черпает из линии.

Черт побери, он черпает, а я не могу. Я играю в салочки с черным колдуном, и при этом у меня из оружия только снотворные чары?

— Не знаю. — Я посмотрела на Миа. — Может быть, она научилась себя контролировать.

У Миа открылся рот — она явно была ошеломлена зрелищем своего ребенка на руках у кого-то другого.

— Слишком рано, — прошептала она. Шаркнули ее подошвы — она обернулась к ним. — Холли?

Холли агукала в руках у Форда, и чистый звук отражался от кривых и холодных сводов потолка.

— А тогда ведь ты мне больше и не нужна? — вдруг спросил Том.

Я ощутила падение уровня в линии, и у меня сработал инстинкт. Я резко развернулась, спустила курок, синий шарик ударил Тома прямо в грудь, но слишком поздно. Уже какой-то мерзкий зеленый шар чего-то непонятного повис в воздухе.

— Ложись! — крикнула я и успела броситься на цементный пол. Взрыв зеленых искр отбросил мне волосы назад. В ушах зазвенело. Я подняла голову — Миа медленно вставала с пола. Форд отрубился наглухо, и в его ауре дрожал зеленый туман — очевидно, чары Тома. И Том тоже не двигался. Чистая работа.

Оттолкнувшись от пола, я шагнула к Миа и выбросила ногу вбок — точно ей в брюхо. От удара я упала сама, а женщину отбросило на стену. Ударившись головой о бетон, она свалилась. Упс. Моя недоработка. Но черт побери, до чего же приятная недоработка!

Я обернулась к Форду — зеленое мерцание погасло. Он лежал, свернувшись, рядом с ним плакала Холли. Форд приподнял голову с цемента, и меня пробрало облегчением — он жив. Слава богу, жив. Я встала, одернула пальто, потерла саднящую руку, где завтра будет новый синяк. Но работа сделана. Осталось только прибрать.