Начертав над новобрачными особый символ, Стефан перевел дыхание. Свадебный ритуал пришлось подправить: не было ни поцелуя, ни перевязывания рук золотой лентой. Вина пить тоже не стали.

На головах у жениха и невесты красовались венки, сплетенные Ливой накануне. Цветы для них она собирала на рассвете, предварительно пришвартовав летающую лодку на цветущем лугу.

Северные земли остались позади, исчез из виду и мрачный Мертвый сад. Торжество решили проводить в Долине ветров под открытым небом. Заклинательница пообещала оборудовать для новобрачных дом после свадьбы. По ее словам, неподалеку имелась чудесная башенка, которую с помощью сложных механизмов можно превратить в настоящее уютное жилище. Используя мастерство кудесников, девушка грозилась устроить так, чтобы огонь в очаге никогда не гас, вода била прямо из стены, а дикие звери не подходили к порогу.

Слушая эти разговоры, Стефан пытался понять, как согласился обвенчать сестру, оставить на попечение заколдованного королевича в забытом богами месте. Но данное королем слово назад не вернешь. И Северин воспользовался-таки королевской властью, чтобы провести обряд.

Изольда с вечера выглядела притихшей. Правда, решимость ее выйти замуж не иссякла. Против самоуправства Ливы девушка также не возражала. Та подобрала невесте свадебное платье, уложила ей волосы и даже Таальвену предложила гребешок. Впрочем, волк от помощи отказался.

Колец у Лютинга с Изольдой не оказалось, потому северинский принц подарил им два своих перстня. Оба после свадебных обетов натянула невеста, заметив, краснея, что вернет кольцо мужу, когда наступит час.

Казалось, только Зефир чувствовал себя безмятежно. Он взволнованно носился над землей, пиликал на дудочке, пытаясь создать праздничную обстановку. Но интерес к музыке быстро угасал, и через минуту ветер принимался расхищать свадебный стол, столь любезно накрытый его невестой.

Сразу же после церемонии и застолья ему предстояло поднять ладью Ливы в небо и отчалить в сторону Северинского королевства. По расчетам ветра, принц должен был вернуться домой уже через месяц.

Но пока о грядущем можно было не тревожиться. Тихо и торжественно звенели волшебные колокольчики, подвешенные заклинательницей прямо на деревьях, сладко пахли цветущие яблони, новобрачная за столом рассказывала о чем-то, перебирая складки свадебного одеяния.

Кажется, беда обошла его друзей стороной… Пройдет семь лет, и проклятие с приморского принца будет снято. Изольда обязательно полюбит его за это время. Прониклась же она чувствами к волку!

Западный ветер качнул яблоневые ветви, и нежный ароматный цвет засыпал праздничный стол.

— Эй! — погрозила шутливо кудесница.

Но суженый ее уже взмыл в небо.

— Во славу новобрачных! — провозгласил Стефан традиционный тост, стряхивая лепестки с воротника.

— Во славу короля! — подхватила принцесса, вспоминая, как мечтала произнести заветные слова на свадьбе брата.

Волк промолчал. Все осушили до дна свои кубки.

* * *

— Будь счастлива, Изольда Мак Тир, — пожелал Хёльмвинд, наблюдая, как колышется невесомое кружево на платье невесты. Ее льняные волосы были уложены в затейливую прическу, пальцы нервно комкал и шелковый платок. Терновые узоры ничуть не портили юного лица, или он привык к ним за короткое время?

Наверняка ветер знавал девушек красивее, но ни одна не приковывала его взор так, как эта хрупкая упрямая принцесса. Равнодушное сердце екало всякий раз, как он видел ее. А иначе и быть не может: у кого хватит сил противиться чарам терновой ведьмы?

Северный владыка сердито откинул волосы.

— А вот и жених. — Он угрюмо покосился на Таальвена, желая тому провалиться сквозь землю.

Зря Хёльм явился на свадьбу. Обещал же себе и девчонке никогда не искать встречи. Но кто вправе осуждать его? Да и празднество едва ли назовешь настоящим, как любовь Изольды к принцу. Целых семь лет она проведет бок о бок с нелюдимым зверем. Может, он вконец надоест ей?

Северный ветер перекинул поводья в другую руку, и Блифарт всхрапнул. Но двигаться без повеления хозяина не посмел.

— Ты прав, — обращаясь к коню, бросил Хёльм, — пора отправляться…

Поглядеть на принцессу он пожелал не просто так.

С тех пор как она вытащила его со дна топкого омута, покоя Хёльмвинду не давали странные сны. Первый он увидел, еще когда лежал мертвый на сырой земле в долине Сеам Хор.

В грезах его мелькнула девушка, крепко спящая в огромной постели. Темные волосы разметались по подушке, густые брови делали лицо грозным. Отчего-то северный владыка знал: она лежит на своих перинах не одну сотню лет. Пол в разрушенной башне был покрыт прахом и пылью. Занавески над постелью давно истлели…

— Найди Розу Ветров… — раздалось прежде, чем тьер-на-вьер вернула его к жизни.

В тот самый миг ветер потерял покой. Пока Изольда находилась рядом, чары туманили его мысли, но теперь, когда принцесса исчезла, тоска по неизведанному принялась с новой силой донимать Хёльмвинда.

Он видел пыльную комнату незнакомки десятки раз, бродил по ней, зачарованно разглядывая, как солнечный свет мазками ложится на оливковую кожу спящей. Снова и снова пытался разбудить красавицу, чтобы взглянуть ей в глаза, услышать голос. Удивительно, но перед благородным ликом он испытывал священный трепет, словно она являлась его божеством.

В конце концов ветер так извелся мыслями о тьер-на-вьер и Розе Ветров, что решил разыскать хоть какие-то сведения о незнакомке в башне. В Общем доме — старом жилище ветров — на стенах имелись фрески и барельефы… Вдруг они подскажут ответы…

Решившись на путешествие, Хёльм собрался в дорогу, но уехать, не повидав Изольду хоть издалека, не смог. Потому и наблюдал украдкой за ненавистной ему свадьбой, в любую минуту готовый ускакать прочь, пока глазастый Зефир не заподозрил, что брат здесь.

В последний раз окинув Долину ветров льдистым взглядом, Северный ветер развернул коня и скрылся в вышине. Он был уверен: терновая ведьма неслучайно показала ему спящую девушку. Но, даже подозревая, что движется в избранном колдуньей направлении, Северный владыка не мог остановиться. Он был обязан найти Розу Ветров.

Блифарт гнал, как проклятый: в два счета свадебное торжество осталось позади, но сердце Хёльмвинда не желало успокаиваться. Тоска, беспокойство разрывали его на части.

А в ушах тихо звучала позабытая песенка из сна — ее он не раз находил в старинных книгах со сказками и принимал за выдумки. Теперь слова манили каким-то тайным смыслом.

Ветер забарабанил пальцами по воздуху в такт старинной мелодии. Суть ее казалась важнее всей его бесконечно долгой жизни. Строчки вставали перед глазами и гасли. Запрокинув голову, Хёльмвинд шептал в пустоту: «В колдовских зеркалах… в колдовских зеркалах… Не сокрыть под заклятьями правды…».