будущего наступления — и на данный момент не ясно, будет ли оно направлено против Парижа или против Кале. В обоих вариантах нуайонский плацдарм необходим. Но защищать его нельзя, потому что, пока Восточный фронт связывает 60 немецких дивизий, Германия не может одновременно вести два больших оборонительных сражения на Западе.

Отход «Альберих»

Строительство оборонительной линии, получившей название «Позиции Зигфрида» (она же «Позиция Гинденбурга»), началось в 1916 году. На завершающем этапе битвы на Сомме у генерала Г. Куля возникла мысль о быстром «отскоке» на эту линию. В тот момент речь шла не столько о необходимости сокращения и спрямления фронта Г. Куль полагал сражение «в целом выигранным немцами» и, видимо, был прав — сколько о полной неустроенности солдатского быта в заливаемых водой окопах, расположение которых определялось превратностями продвижения дивизий союзников во время хаотических осенних боев.

В тот момент Э. Людендорф не поддержал Г. Куля, так как отход производил впечатление вынужденного и заметно поднял бы настроение англичан. Кроме того, Э. Людендорф не хотел отдавать французам важную магистраль Суассон — Нуайон — Руа. Но в январе — феврале 1917 года, когда битва на Сомме уже ушла в прошлое, зато начали множиться сведения о грядущем наступлении союзников, германское командование приняло решение все-таки очистить нуайонский выступ.

Отход был спланирован как самостоятельная военная операция и даже получил собственное имя: «Альберих»[189]. За период с 9 февраля по 15 марта немцы методично превратили в пустыню всю территорию, которую они собирались отдать союзникам.

Были целиком уничтожены германские оборонительные позиции, окопы и блиндажи засыпаны землей.

Взорваны все без исключения мосты, даже самые мелкие. Железнодорожное полотно снято, покрытие шоссейных дорог полностью разрушено, сами дороги приведены в неремонтоспособное состояние взрывами подземных горнов.

Населенные пункты разрушены и сожжены, здоровое население эвакуировано в Германию, зато «едоки» — дети, женщины, старики, калеки оставлены — французам.

Весь скот угнан.

Колодцы и родники засыпаны.

Везде, где это было возможно, местность затоплена.

Это вызывающее тошноту перечисление можно продолжать долго. Союзникам досталась пустая и безжизненная территория, по которой войска не могли передвигаться. Им потребовалось пять дней, чтобы преодолеть те два перехода, на которые отошла германская армия. И еще месяц, чтобы наладить минимальное снабжение войск, то есть восстановить хоть какие-то коммуникации.

Перед наступлением

Как уже отмечалось, немцы знали о плане Нивеля все. В конце марта они даже захватили боевой приказ, фиксирующий боевые порядки 5-й армии, которая должна была действовать на направлении главного удара[190].

Отход «Альберих» высвободил штаб 1-й германской армии и 15 дивизий. С учетом сил, переброшенных из Румынии и с русского фронта, к началу апреля в резерве германского командования насчитывалась 31 дивизия.

Немцы резко усилили свои войска в районе Краона. Число обнаруженных французами там батарей увеличилось с 53 в феврале до 210 в начале апреля, количество дивизий, противостоящих 5-й французской армии, возросло вдвое.

Вследствие отхода немецких частей на «позицию Зигфрида» схема наступления Р. Нивеля полностью разладилась: наступать из района Ласиньи стало невозможно, по крайней мере, до лета, англичанам пришлось сдвинуть операционную линию к северу, чтобы обойти полосу разрушений. Геометрия операции была нарушена еще до ее начала.

Тем не менее, Р. Нивель дает указание продолжить подготовку наступления. По последней версии его плана англичане атакуют 8 апреля по обе стороны Арраса, главный удар на Шмен-ден-Дам должен быть нанесен 12 апреля.

Второго числа, то есть меньше чем за неделю до начала операции, военный министр Р. Пенлеве организует совещание. Р. Нивель настаивает на своем плане, с ним очень неохотно соглашаются. Пятого апреля в Париж неожиданно приезжает А. Мессими, военный министр в 1911–1912 годах и в августе 1914-го года, ныне полковник и командир егерской бригады в 6-й армии.

После правительственного кризиса 2 августа 1914 года А. Мессими подал в отставку и отправился в действующую армию в звании капитана. Он, однако, сохранил связи в высшей французской политической элите. С Пенлеве А. Мессими разговаривать не стал, вместо этого он направился к президенту Французской Республики Р. Пуанкаре, которому передал докладную записку[191].

В данном документе указывалось, что все исполнители[192] высказываются против наступления, и содержалось требование созвать военный совет.

Этот совет состоялся на следующий день. Присутствовал президент, военный министр, Р. Нивель и все командующие французскими группами армий. Энтузиазма Р. Нивеля не поддержал никто, и главнокомандующий немедленно подал Пуанкаре прошение об отставке: «так как я расхожусь во мнении как с правительством, так и со своими подчиненными».

Президент отставку Р. Нивеля не принял и санкционировал наступление с той оговоркой, что если прорыв не удастся в течение 48 часов, то правительство оставляет за собой право его прервать.

Думаю, после всех этих совещаний не только общие контуры, но и детали плана Нивеля окончательно стали секретом Полишинеля. В этой связи смешно читать, что Р. Нивель запретил массовое использование истребителей на участке между Суассоном и Реймсом, чтобы скрыть подготовку наступления.

Седьмого апреля началась артиллерийская подготовка.

Наступление в районе Арраса

Пожалуй, апрельское наступление в рамках плана Р. Нивеля было первой операцией, в подготовку которой англичане вложили не только живую силу и технику, но и интеллект. С осени 1916 года английские шахтеры под руководством военных инженеров начали рыть тоннели. К апрелю было прорыто свыше 20 километров подземных ходов, связавших между собой каменоломни и канализационные трубы Арраса. В тоннелях могло укрыться до 24 000 человек. По ним были проложены узкоколейки, в подземельях проведен свет, канализация, водопровод, развернут госпиталь. Из попытки заложить мины под немецкими позициями, правда, ничего толком не получилось: немцы начали контргалерейную