Картины сменяют одна другую. Мать и отец в тренировочном зале друг напротив друга обмениваются многозначительными взглядами, он между ними — непонимающий, отец протягивает ему изогнутые клинки — те, которые лежат сейчас под семью замками в сейфе Академии… Мать, снимающая с пальцев вычурные перстни, подворачивающая длинные рукава: «В стойку!» Сквозь пот, заливающий глаза, — мать с тяжелыми мечами Халемов в руках, ничуточки не уставшая, идет к отцу, сидящему на полу у стены, он протягивает ей бутылку, она пьет из горла эгребское — на глазах у пораженного Кори. Отец, как никогда довольный, подмигивает…

А лорд Дар-Пассер стал хохотать как сумасшедший и сказал… В общем, я не понял точно, что он сказал, но смысл был такой, что она… что он их и десятерых уложит как нечего делать.

Вот почему нет скандала. Вот почему королева не разгневалась, а приняла ее… его.

Кир терпеливо ждет. Он умеет не только принимать решения за других людей, он умеет ждать, пока люди примут свои собственные решения. Нужно их только чуть-чуть подтолкнуть. Поэтому, обменявшись с Лалой понимающим взглядом, он произносит таким ничего не значащим голосом, которым обычно говорят самые важные вещи:

— Вижу, на второй вопрос ты сам себе ответил. Третий и последний. Насколько мне известно (исправь, если я ошибаюсь), случаи обратной трансформации в истории дуэма неизвестны. Но мне сомнительно (и каждый, кто хоть немного изучал генетику и тендерную биологию, тебе это скажет), что обратное превращение деле в дара может произойти просто в результате… м-м-м — Лала, заткни уши — сексуального контакта этой деле с особью женского пола.

Это утверждение производит эффект сокрушительный. Лала, вместо того чтобы заткнуть уши, всплескивает руками и багровеет. Кори, как катапультой, выкидывает из воспоминаний в мир сегодняшний.

— Ну, извините, — разводит щупальцами Кир. — Привык называть вещи своими именами. Мне продолжать?

— Нет. Да, — одновременно произносят Лала и Кори.

— Главное действующее лицо требует продолжения, — ухмыляется Кир. — Я сразу понял, что ты настоящий мужик, Кори. Итак, возможность обратной трансформации должна быть каким-то образом обеспечена, заложена при трансформации первичной: из дара в деле. Составив себе представление о роде Эсилей и о роде Халемов по рассказам людей, которым я доверяю (пожалуй, даже слишком)… Не надо делать мне знаки бровями, Лала! Мальчик — будущий лорд-канцлер Аккалабата, он все видит.

Так вот, я повторяю: по моим представлениям, имеющим под собой довольно твердую почву, смею предположить, что именно лорд Дар-Эсиль был тем участником процесса, — м-м-м, не смотри на меня так, Лала! — который обеспечил своей жене возможность обратной трансформации. Лорд Дар-Халем был, точнее, имеет место быть, слишком прямолинеен и прост для этого. Таким образом, превращение леди Дар-Эсиль в лорда Дар-Халема может рассматриваться как последняя воля твоего отца. И обсуждению, а тем более осуждению, не подлежит. Я все сказал.

Кир встряхивает головой, как бы подчеркивая окончательность приговора.

— Она помнила.

— Что ты сказал? — Лала обеспокоенно наклоняется к Кори. Ей кажется, что он бредит. И лоб какой-то горячий. Кори откидывает плед, садится, начинает лихорадочно объяснять:

— Она помнила, как фехтовать. Так обычно не бывает. Деле ничего не оставляют себе от прошлой жизни: они не умеют пользоваться оружием, теряют навыки управления внутренним временем, не помнят альцедо, крыльев, кто был их каш — они ничего не помнят. Я много раз видел: проходят на балу мимо прежних друзей, те узнают их, а эти нет… то есть… — Кори запутывается и покаянно наклоняет голову.

— Мы поняли, — в голосе Кира искреннее сочувствие. — А твоя мама, значит, помнила, как держать в руках меч.

— Не просто, как держать меч. Она была… несравненна. На голову выше всех мечников, которых мне приходилось видеть. И сумасшедшее внутреннее время. Такое, как ни у кого. Только у нас, Дар-Ха…

— Это ты сам сказал.

— Ты не Дар-Халем! — Лала сегодня обречена на то, чтобы говорить хором с кем-то. Ее выкрик звучит особенно резко и враждебно на фоне удовлетворенно-расслабленной реплики Кира. Кир смотрит на нее с удивлением:

— Эй! Ты же сама хотела…

— Он не Дар-Халем! Его зовут Кори Дар-Эсиль! Он сын лорд-канцлера Аккалабата!

Кори смотрит во все глаза. Да что с ней такое сделалось? Она же сама хотела с самого начала, чтобы Кир примирил его с матерью, с ее обратной трансформацией. Это было видно невооруженным глазом. И вот теперь, когда он фактически признал лорда Дар-Халема своим… кем? Кееем?!! Хорошо, скажем так: теперь, когда он осознал свое родство с Хьеллем Дар-Халемом не как позор, а как данность, из которой можно извлечь даже некоторую выгоду, Лала вдруг вскакивает с дивана, размахивает руками, кричит на него, нет, про него, на Кира…

Надо ей объяснить. Он же не собирается менять родовое имя! Он просто имел в виду, что в его жилах течет кровь Дар-Халемов, несущая в себе уникальную способность управления внутренним временем. Способность, которой не было у его отца, а у него она есть, и у Элджи, и у Медео тоже, наверное, есть. И чтобы научить этих двоих использовать свое превосходство, преимущество перед другими дарами, нужна, безусловно, не несчастная, убитая жизнью леди Хелла в постели чужого лорда, а сам лорд Дар-Халем, который теперь сможет защитить честь семьи вместе с Кори, и растяпу Элджи не отдаст под дуэм (это кто же попрет на двоих Дар-Ха… обладающих кровью Халемов!), и Медео наставит на истинный путь! Хорошо-то как! И не надо в тринадцать лет становиться главой семьи, и можно спокойно доучиться на Когнате, а потом не спеша входить в курс дела.

Но почему такая злость на лице у Лалы, почему она, как змея у фокусника в цирке, раскачивается перед ним и шипит:

— Не смей! Слышишь, никогда не смей! Даже думать о себе как о Дар-Халеме не моги! Ты наследник рода Эсилей!

А Кир не прерывает ее и только смотрит печально и обреченно. Кори решает все-таки внести ясность.

— Лала, Лалочка, подожди, пожалуйста. Не ругайся, — осторожно начинает он, и Лала перестает шипеть и качаться. — Ты сядь, пожалуйста. Я просто хотел сказать, что у нас на Аккалабате кровь Дар-Халемов дает определенные преимущества в бою. Такого владения внутренним временем нет ни у кого на планете. И научить этому может только Дар-Халем. Я стал другим, когда мама меня научила. Теперь очередь Элджи и Медео. Он сможет им показать, объяснить гораздо лучше, чем я. И они станут намного сильнее…

— А с чего ты решил, что он будет с вами возиться? — спокойно спрашивает Лала, и сердце у Кори ухает в холодную темную глубину.

— У него есть женщина, у него есть новая жизнь, есть его родовое имя, которое он теперь может передать потомкам. Сдались ему наследники рода Эсилей! Ты, Кори, слишком задумывался о том, принять тебе его или не принять. А если сам лорд Дар-Халем не возжелает иметь ничего общего с тремя живыми напоминаниями о его жизни в женском облике? Об этом ты не подумал?