— Лала! — Кир поднимается с кресла и нависает над ней. Такой Кир, который руководит затерянными в песках и лесах экспедициями, а не такой, какой разваливается дома на кресле. — Я знаю, почему ты это говоришь. Но зачем ты это говоришь? Мальчик только что сделал свой выбор. Выбор, к которому ты… мы с тобой его подтолкнули. И ты сразу наказываешь его за это? Проснись! Опомнись!

Лала вся обмякает, болезненно щурится, пятится к двери:

— Я пойду, заведу собак, ладно? Обещали большую пургу.

И Кир, и Кори знают, что собакам ничего не сделается, но синхронно кивают. Без любимой и обожаемой Лалы, за которую каждый из них готов жизнь отдать, им будет сейчас значительно легче. Они мужчины, и разговор надо закончить.

Кори сидит вполоборота, пока Кир помогает Лале одеться, присев у ее ног, натягивает унты, целует в коленку:

— Не сердись на нас, а? У парня и так в голове каша, — доносится из прихожей.

— Я все слышу, — громко говорит Кори. Чтобы они не думали, будто он какой-то сопляк, нуждающийся в утешении. Каша в голове — его каша, он сам ее сварит.

— Только не делай резких телодвижений, это все, что я хотел тебе сказать, — Кир возвращается обратно в теплое кресло. — Все-таки это была твоя мать.

— А кто твоя мать?

— А у меня нет. Я из пробирки.

Кир улыбается, но не так, как раньше. Кори впервые в жизни не находится что сказать. Зеленоватое щупальце скользит по периметру чашки, покачивает ее, пока второе сминает и разглаживает салфетку.

— Не спросишь, из какой?

— Какой пробирки? Даже боюсь себе представить. А что, собственно, ты имеешь в виду?

— Про Хортулану слышал? Царство генетических экспериментов?

Кори про Хортулану слышал, и даже читал. Совершенно непредставимые, из ряда вон выходящие вещи. Ментальные техники, позволяющие, выведя корабль на орбиту любой планеты, без единого выстрела подчинить себе ее население. Покрывающие большую часть суши непроходимые джунгли, в которых, несмотря на вечный промозглый холод, поднимаются до небес огромные ветвистые деревья, оплетенные разнообразными лианами — ядовитыми, целебными, дурманящими, жалящими. Обжигающе горячий воздух над пепельными дюнами на месте бывших джунглей — там, где они уничтожены прорвавшимися из вулканического ядра Хортуланы потоками лавы.

Фотографии хортуланцев в классификаторе разумных рас Вселенной: хрупкие, невысокие, со сложными прическами и вычурными тату мужчины и женщины, не чувствующие ни жары, ни холода, одетые одинаково — только в коротенькие халатики без рукавов и сандалии на веревочках. Императорская фамилия, члены которой обладают свойством выделять уникальное вещество — блутен, панацею от всех болезней для всех известных антропоморфных существ.

Страшным секретом является то, при каких условиях особые железы на теле главы Хортуланы и его домашних вырабатывают это лекарство. А за ним стоят в очереди земляне и аппанцы, верийцы и локсиане — все, у кого хватает денег хоть на крохотную дозу спасительной субстанции, дарующей жизнь, надежду, здоровье, побеждающей рак, чуму, сколопакскую язву. Этот секрет охраняется просто: достаточно пригрозить, что нарушителям, попытавшимся проникнуть в тайну императорской семьи Хортуланы, грозит лишение очереди на блутен — вся их планета автоматически передвигается в конец списка.

Кроме того, ментальные техники хортуланцев предназначены не только для нападения, но и для защиты: выглядящие как оголодавшие взрослые дети в своих несерьезных халатиках, хортуланцы легко прочитывают дурные намерения и скрытые угрозы. Врагу нечего делать на их территории: он будет выслежен и уничтожен. И, конечно, Хортулана — царство генетических экспериментов. Голова кружится, если подумать, какие перспективы раскрылись бы перед невзрачной планетой четвертого сектора Конфедерации, если бы удалось увеличить число особей, производящих блутен. Хортуланцы не жалеют сил и средств на исследования. Их цель — сделать носителем блутена каждого жителя Хортуланы, независимо от происхождения. Пока не получается. И одновременно генетические лаборатории Хортуланы заняты экспериментами по скрещиванию представителей разных рас.

Хортуланцы любопытны, однако книг на планете практически нет, чужие тексты, как и любые другие источники информации: телевидение, радио, астронет — здесь не в почете и используются только учеными. Вербальной и визуальной информации хортуланцы предпочитают информацию чувственную, которой обмениваются путем прикосновения, и дистанционный ментальный контакт, который точнее было бы назвать эмоциональным. Просто при первом знакомстве земляне, открывшие для Конфедерации эту планету, решили, что хортуланцы умеют читать мысли и мыслями обмениваться, отсюда и термин. Потом оказалось, что нет, мыслей они не читают, зато прекрасно могут регистрировать чужие чувства и на эти чувства влиять: блокировать их, менять, направлять в нужную им сторону. То есть один хортуланец не может передать другому простейшую абстрактную идею вроде «дважды два четыре», зато способен на расстоянии прочитать симпатию или антипатию, внушить обожание или ужас, генерировать вокруг себя атмосферу уюта и спокойствия или, наоборот, погрузить всех вокруг в депрессию и обреченность.

Вместо того чтобы смотреть по вечерам телевизор или сидеть в театре, хортуланцы «считывают» друг друга, на расстоянии передавая друг другу эмоции или при интертелесном контакте обмениваясь ощущениями более материальными. Часто на улицах хортуланских городов можно видеть приникшие друг к другу фигуры, словно запустившие руки друг другу под кожу и «принимающие» всем телом, как самым чутким рецептором, малейшие колебания радости и печали, боли и удовлетворения, «рассказывающие» партнеру историю любви или ненависти, торжества или разочарования, стыда или наслаждения.

Часть из этого Кори знал, часть, позвякивая чайной ложечкой в своей поллитровой бадье с травяным чаем, рассказал ему Кир.

— Ну, и вот они меня вывели. Как верийско-хоммутьярский гибрид. Сами не верили, что у них получится. Они собирались закрывать ту исследовательскую базу в джунглях. Я был, так сказать, их последней разработкой.

— Почему? — у Кира просто спрашивать самые неприятные вещи.

— Тогда аппанцы изобрели наконец ментошлем. До этого против хортуланцев делать было нечего всем вооруженным силам Конфедерации. Они же в Конфедерации до сих пор участвуют только номинально. Такое ощущение, что им все равно. Нужно благодарить всех богов, что они не такие злобные, как ситийцы: воюют, как от нечего делать, вяло и равнодушно. А арсенал непобедимый. Парализующие ментальные техники, ментальные техники, внушающие ужас, вызывающие потерю ориентации… Полный ассортимент магазинчика ужасов. В страшном сне никому не пожелаю увидеть хортуланский военный крейсер над поверхностью родной планеты.

— Ну, для тебя, как я понимаю, родная планета — понятие растяжимое.

— Скорее, недостижимое, — нерадостно шутит Кир. — Так вот, аппанцы изобрели ментошлем. А Хортулана, не ведая о возникших проблемах с «бандерлоги, подойдите ближе — мы слышим тебя, о Каа», ровно в этот момент решила оттяпать себе пару-тройку газовых месторождений на Хирундо.