4 июля 1947 года план Маршалла обсуждался внешнеполитическим комитетом Национального собрания ЧСР. В это время как раз стало известно, что Молотов демонстративно покинул совещание в Париже. Выступивший перед депутатами Масарик заверил, что ЧСР по-прежнему настроена на участие в плане Маршалла, хотя надо еще дождаться официального приглашения в Париж и узнать позицию славянских стран-союзников Чехословакии – СССР, Югославии и Польши. Масарик, в частности, заявил: «По многим соображениям мы жизненно заинтересованы в сотрудничестве с Западом, как в смысле экспорта, так и импорта сырья. Но при этом все должны четко понимать, что мы не предпримем ничего такого, что могло бы быть интерпретировано как резкое расхождение с Советским Союзом. Это главное условие нашей внешней политики…»[685]

Масарик тем самым блестяще раскрыл самую цель плана Маршалла – внесение раскола между СССР и его союзниками в Восточной Европе.

Таким образом, Прага зарезервировала за собой окончательное решение, а отнюдь не дала полное согласие на участие в Парижской конференции.

4 июля 1947 года участие в Парижской конференции опять обсуждалось в правительстве ЧСР. Позиция Советского Союза, несмотря на отъезд Молотова из Парижа, все еще была неизвестна. Польша информировала, что пока занимает выжидательную позицию. Готвальд предложил направить делегата в Париж, но выработать для него четкие инструкции, в соответствии с которыми главной задачей делегации ЧСР было лишь выяснение всех условий предоставления американских кредитов. Такую линию единогласно одобрило правительство, и Масарик стал активно выяснять позицию СССР.

6 июля он встретился с временным поверенным в делах СССР в Праге М. Ф. Бодровым, который передал министру меморандум советского правительства о причинах ухода Молотова с парижского совещания. В нем, в частности, говорилось, что США до сих пор отказываются предоставить какую-либо информацию об условиях выделения кредитов по плану Маршалла, а без этого обсуждать создание какой-то наднациональной организации для распределения кредитов не имеет практического смысла. На прямой вопрос Масарика, стоит ли ЧСР участвовать в намеченной на 12 июля конференции в Париже, Бодров не дал никакого ясного ответа. Временный поверенный не имел никаких инструкций из Москвы на сей счет, хотя от себя он все же посоветовал принять участие в конференции, но только после получения ЧСР гарантий невмешательства в свои внутренние дела. Бодров явно превысил свои полномочия, так как именно в этот день в Москве и была сформулирована позиция относительно участия стран – союзниц СССР в Парижской конференции.

Масарик сразу же отправился к Бенешу (минуя премьера Готвальда), и они вместе решили интерпретировать слова Бодрова так: ЧСР сама может решить, ехать ли ее представителям в Париж.

Примечательно, что и КПЧ после консультаций с Москвой[686] сначала согласилась направить представителей чехословацкого правительства на организованную американцами конференцию в Париж.

Этот вопрос опять обсуждался на президиуме чехословацкого правительства 7 июля 1947 года. Масарик процитировал письмо британского посла в Праге Никольса, в котором говорилось, что план Маршалла является чисто экономическим и не связан ни с какими политическими условиями. Министр выступил за участие в плане, так как считал, что экономика ЧСР на 60-80 % зависит от торговли с Западом. Масарику возразил вице-премьер Фирлингер, заявивший, что план Маршалла – большой обман, направленный на изоляцию СССР. Иначе почему американцы так упорно не хотят, чтобы этот план был реализован под эгидой ООН?[687]

Заместитель Масарика Клементис заметил, что от участия в Парижской конференции уже отказались Швейцария, Венгрия и, возможно, откажется Норвегия. В этих условиях Клментис предложил проконсультироваться с Москвой и славянскими союзниками ЧСР (Польшей и Югославией). Готвальд тоже занял выжидательную позицию, заявив, что вообще непонятно, что скрывается за планом Маршалла конкретно. К тому же есть вероятность, что этот план направлен на быстрое экономическое возрождение Германии, что никак не отвечает национальным интересам ЧСР.

Однако Масарик взял слово снова и настаивал, чтобы ЧСР послала делегацию в Париж. Министра поддержали представители ЧНСП и ЧНП.

После продолжительных дебатов было принято решение поручить послу ЧСР Носеку принять участие в конференции, но только как наблюдателю. Особое внимание Носеку надо было обратить на роль Германии в плане Маршалла. Посол должен был постоянно информировать правительство о ходе конференции, чтобы участие в ней не нарушило суверенитет ЧСР и ее договорные обязательства с другими странами.

Интересно, что на США решение Праги принять участие в Парижской конференции никак не повлияло. 9 июля 1947 года госсекретарь Маршалл отправил Стейнхардту телеграмму, в которой говорилось, что даже участие ЧСР в конференции не изменит позицию США относительно выделения ей кредитов (50 млн долларов). По причине того, что если сейчас объявить о выделении кредита, то может создаться нежелательное впечатление, что США «купили» участие Чехословакии в конференции за эти 50 миллионов. К тому же сначала «чехи» должны выплатить компенсацию за национализированное имущество, и, наконец, они и без кредитов хотят ехать в Париж, поэтому нечего заранее им что-либо обещать[688].

10 июля начальника центральноевропейского отдела госдепартамента Риддлбергера посетил посол ЧСР в Вашингтоне Славик. Он сказал, что имеет информацию, согласно которой при участии ЧСР в конференции в Париже Экспортно-импортный банк США готов-таки выделить ЧСР замороженный в сентябре 1946 года кредит в 50 млн долларов. Риддлбергер холодно ответил, что это не так.

Славик официально пожаловался на статьи словацкой эмигрантской прессы в США (он принес их с собой), в которых Бенеша называли «предателем и убийцей» за недавнюю казнь Тисо, главы Словакии в 1939-1945 гг. В то же время, американский посол в Праге Стейнхардт жалуется на гораздо более мягкие статьи с критикой Трумэна в чехословацкой прессе. Риддлбергер ответил, что эти статьи не отражают мнения госдепартамента, однако он сам принимал делегации Словацко-Американского совета. Эта организация стала прибежищем для бывших деятелей клерикально-фашистского словацкого режима и громко протестовала против вынесения смертного приговора словацкому лидеру Тисо, хотя он находился в списке главных военных преступников ООН. В Америке шел активный сбор средств на мемориал Тисо.