Рис. 10.7. Самооценка счастья и удовлетворенности жизнью, Россия, 1990–2006 годы

К сожалению, нет сопоставимых опросов, проведенных до 1990 года – периода, когда советская система уже претерпевала кризис. Вполне возможно, что русские были еще счастливее и больше довольны своей жизнью до того, как Горбачёв начал пытаться исправить систему. Но основываясь на своих собственных ответах, а не на ностальгических воспоминаниях, похоже, что россияне стали существенно более счастливыми и более удовлетворенными своей жизнью с 2000 года, чем в последние годы коммунизма.

Эти показатели средние. Счастье и удовлетворенность жизнью сильно зависят от возраста. Молодежь стала гораздо счастливее в начале переходного периода и, насколько мы можем судить, не претерпела никакого последующего, даже временного, снижения удовлетворенности жизнью. В 1990 году около трети россиян в возрасте от 16 до 30 лет сказали, что они «не очень» или «не совсем» счастливы. К 2006 году этот показатель снизился до 14 %. Более 50 % стали значительно менее счастливыми в 1990-х годах и только сравнительно недавно превзошли отметки 1990 года. Картина аналогична и по степени удовлетворенности жизнью.

Иначе говоря, русские подходили под глобальные нормы. После десятилетий официально предписанного атеизма страна претерпела религиозное возрождение. Процент россиян, заявивших, что они «религиозные люди»[205]увеличился в период с 1990 по 2006 годы с 52 до 65 %. Это было особенно заметно в среде людей от 30 до 49 лет, среди которых доля религиозных людей увеличилась с 45 до 64 %. К 2006 году россиян, которые называли себя «религиозными», насчитывалось 65 %, что было близко к среднему показателю всех стран в опросе «Исследование мировых ценностей». Средняя оценка по 10-балльной шкале от 1 («не важно») до 10 («очень важно»), насколько важен Бог в их жизни, поднялась с 4,0 баллов в 1990 году до 6,1 в 2006 году. Россияне не ходят чаще в церковь или даже не молятся чаще, но сильная вера в Бога может помочь объяснить, почему уровень счастья не сильно снизился в переходный период.

Россия, вернувшаяся после своих неудач XX века, – не «нефтефашистское» государство, которое изображают последнее время во многих книгах, где мафиози бродят по улицам, а граждане прячутся в своих квартирах, в буквальном смысле умирая от огорчения, так как считают, что богатства их страны незаконно приватизированы, а премьер-министр, одетый в черное, прихорашиваясь перед зеркалом, представляет свой победный поход на Рим. Россия – уже и не прежний замаскированный Советский Союз, марксистская бюрократическая машина, ощетинившая ракеты, нацеленные на Соединенные Штаты, и намеренная использовать все трюки, какие есть у нее в распоряжении, чтобы ослабить западный мир.

Россия – что-то более прозаическое. Это страна, которая борется с многочисленными проблемами, действует под влиянием системы, отчасти демократической, отчасти авторитарной; страна, которую информирует частично свободная пресса; страна, которой движет экономика, ориентированная на мировые товарные циклы; страна, которая населена гражданами, оценивающими своих лидерах с точки зрения экономических показателей; страна, в которой алкоголизм, спровоцированный очень низкой стоимостью водки, сильно сказывается на продолжительности жизни и отягчает преступления. Это страна, имеющая серьезные проблемы, но они достаточно распространенные в государствах со средним доходом и со среднесрочными перспективами, которые остаются относительно многообещающими.

Нынешние российские лидеры сталкиваются со злободневными вопросами. Могут ли они разработать модель отношений с обществом, которая в нелучшие времена будет работать так же хорошо? Могут ли они начать реальную борьбу с коррупцией, несмотря на то что сами наследили?? Могут ли они разработать для себя маршрут ухода из власти, который обеспечит их личную безопасность и поможет избежать сценария Сухарто, сохранив при этом международную репутацию и не нарушив слов, что они обеспечили в России стабильность? Или в случае крайней необходимости они уничтожат все, что создали и, игнорируя правила приличия, попытаются превратить страну в снежную версию Зимбабве Роберта Мугабе?

Новая Россия найдет свое место в мире.

Запад, который имеет дело с Россией, сталкивается со своими злободневными вопросами. Россия – слишком большая, чтобы ее можно было игнорировать, слишком огромная, чтобы поглотить ее. У нее есть Совет безопасности с правом вето, разведка в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, свой ядерный арсенал, свои месторождения нефти и газа. Она находится в эпицентре важных событий, которым должен противостоять Запад в следующем поколении, – от исламского терроризма и распространения ядерного оружия до обеспечения энергетической безопасности и глобального потепления. Во многих отношениях интересы России и Соединенных Штатов, а также их союзников расходятся. Но в некоторых вопросах у них все же есть общее. Перерастет ли это общее в сотрудничество при решении насущных проблем, будет зависеть от того, смогут ли Соединенные Штаты и Россия создать более конструктивные отношения, чем были у них в последние два десятилетия.

Создание конструктивных отношений во многом зависит от России. Но создание таких отношений зависит и от тщательных обдумываний Запада. Действительно ли создание таких отношений послужит долгосрочным интересам Запада: в принятии некоторых необоснованных повесток дня с имперскими замашками, в преувеличении авторитарных черт нынешнего режима, чтобы очернить Кремль и романтизировать его либеральных оппонентов, в выявлении прогресса на пути к демократии при помощи революции, в переходе к защите международных противников России, прежде чем факты станут очевидными, и в публичном покровительстве лидерам, чья помощь нам необходима в международных делах? Или такая модель поведения, отчасти преднамеренная, отчасти случайная, просто дискредитирует нас в глазах российских лидеров и их граждан, намного усложняя начало взаимно полезного разговора?

Год за годом, месяц за месяцем россияне пробуждаются. Путешествие их страны продолжается. Новая Россия найдет свое место в мире. Чтобы увеличить вероятность того, что роль, которую она выбрала для себя в ближайшие десятилетия, совместима с интересами Запада, потребуется подход, сочетающий в себе терпение, смирение и доскональное, внимательное отношение к фактам, поскольку они достовернее, чем мы их себе представляем.

У меня накопилось много долгов, пока я писал эту книгу, больше, чем можно здесь перечислить. За стимулирующие обсуждения я благодарю Евгению Альбац, Блейз Антин, Андерса Аслунда, Максима Бойко, Тима Колтона, Марека Домбровского, Стива Фиша, Тима Фрайа, Андрея Хили, Андрея Илларионова, Михаила Краснова, Эндрю Качинса, Клиффа Купчана, Алену Леденеву, Сергея Маркова Владимира Мау, Рори Макфаркуар, Майкла Макфола, Валентина Михайлова, Владимира Милова, Тьерри де Монбриаль, Вячеслава Никонова, Николая Петрова, Антона Рушакова, Сергея Шпилькина, Ольгу Сидорович, Жоржа Соколоффа, Джоша Такера, Марка Урнова, Наташу Волчкову, Андрея Яковлева, Евгения Ясина и Екатерину Журавскую. Коллеги, друзья и родственники прочли наброски различных частей рукописи (иногда даже не раз) и дополнили ее своими комментариями. Я благодарен за ценные советы Марку Бонду, Льву Фрейнкману, Скотту Гельбаху, Мартину Гилману, Владимиру Гимпельсону, Сергею Гуриеву, Дэвиду Лейтинуу, Ханс Ландесманну, Тому Ремингтону, Майклу Россу, Ричарду Сакве, Андрею Шлейферу, Константину Сонину, Энн Трейсман, Мишель Трейсман и Игорю Зевелеву. Конечно, все оставшиеся ошибки – мои собственные.