что небрежность, неаккуратность и неумелость работников ежедневно стоят городу Чикаго миллион долларов. Менеджер большого торгового дома из того же города говорит, что должен расставлять по своему заведению разных контролеров, задача которых — нейтрализовать отрицательные последствия привычки многих работников грешить все той же небрежностью и делать свое дело вполсилы. Один из партнеров Джона Уонамейкера заявляет, что абсолютно необязательные, но от этого ничуть не менее грубые ошибки и неразбериха по вине служащих обходятся их фирме не менее двадцати пяти тысяч долларов в год. Отдел вашингтонского почтамта, где собираются невостребованные письма, получает за год семь миллионов корреспонденций, которые не удалось доставить. Из них больше восьмидесяти тысяч писем вообще не имеют никакого адреса. А ведь очень многие из них были посланы коммерческими учреждениями. Неужели клерки, ответственные за эту вопиющую небрежность, рассчитывают добиться продвижения по службе?

Многие служащие, которые были бы в шоке от одной мысли о возможности солгать своему работодателю, л пт ему каждый день качеством своей работы, недобросовестным обслуживанием, часами ничегонеделания, уклонением от работы, наконец, полным безразличием к интересам своего хозяина. А ведь выражать обман такими средствами, как некачествен работа и увиливание от нее, столь же нечестно, как и выражать

словами. >1 знал, к примеру , немало рассыльных, которые не могли

бы сказать своему начальнику прямую ложь, но зато им ничего не cto^ украсть время, когда их отправили с поручением, или в рабочие часы спрятаться куда-нибудь подальше и выкурить сигаретку или вздремну* Человек, который плохо выполняет свою работу', который обманы^ ет в товарах, продаваемых или производимых им, нечестен с самим ад. бой так же, как и с другими людьми, и должен заплатить за это цену ^ лишиться самоуважения, потерять чувство собственного достоинств утратить положение в сообществе.

Тем не менее, куда ни глянь, повсюду мы видим самые разные ры и продукты, которые владельцы вынуждены не столько продавать сколько отдавать почти задаром, потому что изготовитель не вложил в них ни капли добросовестности, трудолюбия или мысли. Предметы одежды, которые вроде бы выглядят элегантными и привлекательными когда их надевают в первый раз, очень быстро теряют форму, обвисаюгн превращаются в старое и поношенное тряпье. Кнопки и пуговицы на нщ отлетают, швы расходятся при малейшем движении, пропущенные стежки видны повсюду невооруженным глазом, и нередко все изделие буквально разваливается на части прежде, чем его наденут хотя бы несколько раз.

Куда ни глянь, мы видим мебель, которая выглядит вроде бы нормально, но в действительности полна изъянов и дефектов. Многие соединения держатся на клею там, где его не должно быть; стулья и крот ломаются по малейшем}' поводу; колесики, которыми снабжены ножки отваливаются; то же самое происходит с ручками; многие вещи могдтв любую минуту рассыпаться на детали, хотя, по сути дела, являются практически новыми.

Табличка с надписью «Сделано на продаж}', а не для использования» подошла бы для фабричных изделий, продаваемых сегодня на наиш рынках.

Трудно найти что-нибудь такое, что сделано хорошо и честно, на чем лежит отпечаток твердой натуры, индивидуальност и и старания. Многие вещи сделаны кое-как. Такое небрежное, нечест ное производство стаю настолько повсеместным, что уважительное отношение, которое вызывают изделия, сделанные качественно и на совест ь, част о завоевывает им всемирную репутацию и предопределяет их весьма высокую стоимость

Нет другой такой рекламы, как хорошая репутация. Некоторые из самых крупных мировых производителей расценивают собственное рено-.ме как самое лпягопеннор чосхояии*» и ии мп» /йГмтпцтельгтвахнЕ

дозволяют, чтобы под их фирменной маркой выходили несовершенные изделия. Часто за право использования такого имени платятся несмет-кые суммы, поскольку оно пользуется прекрасной репутацией благодаря низменной порядочности, честности и справедливому обхождению с клиентами.

Было время, когда фамилии Томпиона240 и Грэхема241 на часах и точнейших хронометрах являлись гарантией самого изысканного мастерства, тонкой, затейливой работы и не подлежащей сомнению порядочности. Люди со всех уголков планеты могли смело посылать им свои деньги для покупки любых приборов измерения времени и заказывать изделия у этих мастеров, ни секунды не сомневаясь, что с ними обойдутся по-честному.

Сегодня Томпион и Грэхем покоятся в Вестминстерском аббатстве242 благодаря точности и тщательности своей работы и потому, что они отказывались производить и продавать ложь.

Когда вы заканчиваете какое-то дело, то должны быть вправе сказать самому себе: «Да, я готов нести ответственность за этот кусок работы. Быть может, я сделал не так много, как хотелось бы; но я сделал свою работу хорошо. Я готов отвечать за нее и хочу, чтобы меня оценили по достоинству».

Никогда не довольствуйтесь «вполне хорошим», «довольно приличным», «достаточно неплохим». Не принимайте ничего, за исключением самого лучшего, на что вы способны. Вкладывайте в свою работу такое качество, чтобы любой, кто прикоснется к продукту вашего труда, мог увидеть в нем ваш характер, вашу индивидуальность, вашу фирменную марку совершенства. Во всем, что вы делаете, поста&лена на карту ваша репутация, а она — ваш самый настоящий и весьма ценный капитал. Вы не вправе позволить себе плохо сделать какую-то работу, допустить небрежность или дать соизволение на то, чтобы из ваших рж вышло что-нибудь посредственное или второразрядное. На каждой частице вашей работы независимо от того, насколько малозначащей или тривиальной она может казаться, должна стоять ваша фирменная тортовая марка наивысшего качества. Вы должны расценивать каждую задачу, которая проходит через ваши руки, каждым отрезок работы, с которым вы соприкасаетесь, точно таким же образом, как Томиной расценивал все часы, изготавливавшиеся в ет мастерской. 5>гот участок работы должен быть самым лучшим, что вы м состоянии сделать, и даже больше — самым

Между просто хорошим и самым лучшим есть лишь небольшое, лично, но именно оно проводит черту между ремесленником и ком. Так всего лишь несколько штрихов, нанесенных умелой кисп* еле того, как средний живописец считает свою работу сделанкш создают славу подл и иному мастеру.

Смотрите на свою работу, как Страдивари смотрел на свои скри*> которые он «делал для вечности», и ни одна из них, как известно. 1ц*г*. валилась на части и не стала плохо звучать. Страдивари не нуждалс* каком патенте на свои инструменты, поскольку никакой другой скрв^ ный мастер не платил такую цену за их высочайшее качество, как ► итальянский волшебник, и не прилагал таких усилий в стремление ставить на любой из своих инструментов этикетку, свидетельствую!!®* безупречности его качества. Каждый