«Ну а как мне это сделать?»

«Очень просто. Попробуй пошевелить пальцами. Это у тебя уже получалось. А я в это время попытаюсь задремать».

«Ну, вот, я пошевелил. Вот на правой руке, а вот на левой».

«Теперь попробуй приподнять кисти перпендикулярно руке».

«Так… Левая… Правая… Получилось».

«Отлично. Попробуй поставить руку на локоть».

«Левая… Правая… Ура!»

«Теперь, лежа на кровати, подними руку вверх. Так! И вторую… Теперь — все в обратном порядке. Руку на локоть! Ладонь вверх! Пальцами пошевелить!»

«Ничего себе! Это, выходит, ты взял меня под контроль?»

«Неважно. Проделывай это упражнение. Раз десять или лучше двадцать раз подряд. Потом займемся ногами. А я буду дремать».

Но в этот момент из туалета вышли сестры.

— Ого, — заметила Терри, — он не такой уж парализованный.

«Не вздумай опускать руки! — велел Браун, сразу раздумав дремать. — Иначе они учуют, что ты все понимаешь».

Я поднимал и опускал руки настолько, насколько позволяла иголка капельницы.

— Вынь ее, — додумалась Лэйн. — Она ему уже не нужна.

— Симулянт он, что ли? — предположила Терри.

— Ну да, — хмыкнула Лэйн, — симулировать кому невозможно.

— Да, но из нее так просто не выходят. Он еще прошлой ночью был полутрупом. Если не прикидывался, конечно.

— Все равно, прикидываться месяц он не сумел бы. И никто не сумел бы.

— Ну, хорошо, тогда как договорились… Некоторое время они помолчали, видимо выдерживая паузу на случай, если я все-таки понимаю по-английски и сообразил, что фраза «как договорились» относится ко мне.

Затем Терри сделала задумчивое лицо и вздохнула.

— Интересно, что с нами собираются делать, как ты думаешь?

— Не знаю и знать не хочу. Они взяли нас, чтобы ухаживать за этим полудурком, но вот зачем он им нужен — ума не приложу. Может, выкуп?

— Может быть, и так.

— Интересно, зачем они его притащили?

— Не могу даже представить себе. Весь мир сошел с ума. Везде берут заложников, подкладывают бомбы. Может, и до нас дошло.

— Говорят, что этот парень — сам стопроцентный террорист.

— Морда у него ничего. И вообще, при других обстоятельствах я бы его так не отпустила.

— У тебя вечно на уме секс, Лэйн…

— А почему бы и нет? — прищурилась та.

— Неужели ты хочешь чего-то получить от этого живого бревна?

— Во-первых, это «бревно» уже поднимает руки.

Если его помассировать, то у него и все остальное начнет подниматься.

«А вот этого я не ожидал… — Мысль, не прозвучавшая вслух, принадлежала Брауну. — Легко делать вид, что ты ничего не слышишь, если речь идет о руках и ногах, но боюсь, эти сучки нашли то место, которое может само по себе нас выдать…»

«Это место» действительно стало себя проявлять. Мозг получал возбуждающую информацию через органы слуха, нервная система несла ее дальше, и воспрепятствовать этому я не мог. Ни как Коротков, ни как Браун.

«Мы не отвертимся, — Браун вновь делал логические выводы, — даже если нам удастся уговорить эту чертову сосиску не принимать вертикальное положение, то все равно все эти приборы не хуже „детектора лжи“ зарегистрируют возбуждение. Пульс, кровяное давление, что-нибудь еще… Если работает видеокамера с хронометром, то разоблачить нас пара пустяков».

— Я видела, какой он у него в спокойном состоянии… — внешне без особого выражения произнесла Лэйн. — … И запросто могу догадаться, каким он бывает в боевом положении! Должно быть, запустить его к себе не такая уж неприятная штука.

— А почему бы тебе не попробовать? — улыбнулась Терри. — Если он подойдет по размеру, то и я не отказалась бы…

Да, эти разговорчики, несомненно провокационные, все же не могли не сработать. Сердце заработало быстрее, как ни пытались мы его успокоить, убеждая, что эти стервы специально заводят похабную болтовню. Кровь устремилась в нижнюю часть тела… Еще несколько секунд — и на одеяле появилось нечто похожее на горный пик. Правда, пробуждение плоти имело и полезные последствия. Я почуял, что в случае чего смогу встать на ноги, бежать, а может быть, и драться.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала Лэйн, — наш мальчик все понимает по-английски… Не правда ли, мистер Браун?

Браун делал героические, но безуспешные попытки подавить возбуждение, однако Коротков не подчинялся. Сила рефлексов и инстинктов была мощнее. Тем более что вторая сигнальная система приносила все новые и новые возбуждающие импульсы:

— Похоже, что он в полной форме, верно, Терри? Эта кровать достаточно удобная… Пожалуй, я не удержусь и сяду верхом!

В этот момент со скрежетом открылся дверной замок и в комнату (палату, камеру — как хотите называйте) вошли двое камуфляжников в масках.

— Спасибо, девочки! — произнес один из них. — Вы сработали отлично. Идите, вас проводят куда нужно.

Сестры вышли в коридор. Два черномордика производили не самое приятное впечатление. Когда дверь за Терри и Лэйн захлопнулась, то общим ощущением Короткова и Брауна было: теперь-то уж точно — крышка.

— Значит, вас теперь двое? — спросил камуфляжник, выпроводивший сестер. Тон был его успокаивающе-миролюбивым, но волнения не убавил.

— Да, — ответил я, — нас двое.

— Вы помните все, что с вами обоими было?

— Да, — почему-то с этим парнем хотелось говорить правду, тем более, что он ее и так знал.

— И можете точно сказать, где память одного, а где другого?

— Не всегда.

Камуфляжник помолчал, прошелся по комнате, в то время, как его товарищ стоял как вкопанный, положив руки на автомат. У кого-то — скорее всего у обоих составляющих моего «я» — мелькнула мысль: «Сейчас тот, второй, поднимет ствол и…»

Но этого не произошло. Автоматчик как стоял, так и остался стоять, — а тот, что прохаживался по Комнате, задумчиво произнес из-под своего намордника:

— Не бойтесь, я хочу вам добра. Тем более что вы оба — жертвы. Жертвы бесчеловечного эксперимента, который провели и над вами, и еще над десятками и сотнями других людей. Я, наверно, единственный сейчас человек, который знает о нем почти ВСЕ. Меня выворачивает наизнанку оттого, что я теперь знаю. Надо кому-то все это выложить — иначе я свихнусь. Не буду говорить, как я все это узнал — у меня есть много возможностей для получения информации. Кто я — для вас это тоже не суть важно. Достаточно вам будет знать, что я не Бог, не черт, не инопланетянин, не странник во времени. Я нормальный человек из плоти, крови, костей и всего иного. И смертный, к тому же. Меня могут уничтожить завтра, а могут — через двадцать минут. Я не уверен, что те, кто на меня охотится, не знают об этом убежище. Ваше похищение мы осуществили грубо и напролом, но другого выхода не было.