В 973 г. умер Оттон I, и вместе с этим Южная Италия перестала быть предметом беспокойства и забот для Восточной империи. На некоторое время прекратилась опасность и со стороны сицилийских арабов, так как в это время внимание их было отвлечено в сторону подготовлявшихся новых событий в Африке. Все это дало возможность Иоанну Цимисхию обратить исключительное внимание на восточную окраину.

Здесь, после счастливых походов и завоеваний Никифора Фоки, весь восточный мусульманский мир пришел в брожение и выжидал лишь благоприятных условий, чтобы возвратить от христиан города и области, в которых мусульмане давно уже чувствовали себя полными господами (5). С падением Алеппо и с завоеванием Антиохии для Византии открылись новые перспективы в смысле очищения от арабов исконных областей Восточной империи и оттеснения их к Месопотамии и Египту. Но эта задача требовала громадного напряжения сил и исключительных военных дарований. Главное движение против христианской империи исходило из Африки, где калифом был Муиз из династии Фатимидов, овладевший Египтом и перенесший столицу в Каир. Он принял на себя заботы о поддержании мусульманского могущества в Сирии и для этого приступил к организации морского флота в Каире, Александрии и Дамиетте. Для восстановления пошатнувшегося положения мусульман в Сирии послан был сюда с громадным войском эмир Джафар ибн-Фаллах, который начал делать завоевания именем Фатимидов, но в 970 г. был разбит близ Дамаска вторгшимися в Сирию карматами, которые являлись союзниками другого калифа, из дома Аббасидов. Как оказывается из слов Яхъи, которому наука обязана лучшими известиями о восточных делах за это время, начатая тогда Джафаром осада Антиохии не могла иметь успеха именно потому, что его отвлекло вторжение карматов. Любопытная подробность, сохраненная также упомянутым писателем, заключается в том, что военное и гражданское управление в Антиохии вверено было Михаилу Вурце, который оказал Цимисхию большое содействие во время переворота. Скоро после того Антиохия пострадала от землетрясения, от которого обрушилась городская стена. Царь послал 12 000 каменщиков и восстановил стены в прежнем виде.

Хотя на восточной границе оставались незначительные отряды, с которыми можно было до некоторой степени поддерживать новые завоевания, но ввиду наступательного движения египетских мусульман ожили надежды у потомков владетелей Алеппо и Мосула, и снова византийским владениям в Сирии и Киликии стала угрожать опасность от Хамданидов. Занятый делами с русскими, Цимисхий до 973 г. не был в состоянии взять в свои руки дело, которое по преимуществу заслуживало внимания с национальной и религиозной точек зрения и которому дал такое блистательное направление его предшественник на престоле. В кратких чертах положение дел на Востоке представляется в следующем виде. Багдадский калифат под номинальной властью калифа ал-Моти представлял в это время наиболее легкую добычу, будучи разделен между самостоятельными эмирствами, мало считавшимися с калифом. Сирия и Палестина находились под властью фатимидского калифа, недавно основавшего в Каире столицу и обладавшего морскими и сухопутными силами, с которыми он становился весьма опасным противником и для Восточной империи, и для ослабевшего Багдадского калифа-та. Цимисхий держал путь к верховьям Тигра и Евфрата и здесь имел остановку в армянской области Дарон в западной части озера Ван, которая должна будет играть значительную роль в событиях X–XI вв. В это время Ашот III, царь Армении, состоял в дружественных отношениях с империей и мог оказать Цимисхию большие услуги в предпринятом им походе.

Из этой провинции происходили известные в истории Византии Тарониты, достигавшие на службе империи высоких званий и оказавшие ей много услуг. Вследствие переговоров с царем Ашотом к византийским войскам присоединился десятитысячный отряд армян, который был весьма полезен Цимисхию столько же по своей беззаветной храбрости, сколько по знанию местных путей сообщения. Кроме того, Армения служила императору складочным местом для продовольствия и для военных припасов. Отсюда осенью 974 г. император вступил в Месопотамию. Первым укрепленным местом после перехода за Евфрат был город Амида на Тигре, который почти во всех столкновениях с мусульманами служил как пограничная черта, первым укреплением и для осады и защиты. На этот раз город, недавно лишь утраченный Византией, не оказал серьезного сопротивления и был обложен Иоанном Цимисхием большим окупом. Затем очередь была за городом Майяфариким, или Мартирополь, — «прекрасный и знаменитый город, превосходивший все города той страны своим богатством и стадами. Принудив его к сдаче, царь получил от жителей весьма богатые дары, состоявшие в золоте, серебре и вышитых золотом одеждах» (7). В Нисиби, где была прежняя граница с Персией, греки не встретили сопротивления, и город был уже оставлен напуганным населением. Это был, по-видимому, последний предел движения византийского войска. Здесь был заключен мир с эмиром Абу-Таглибом, который обязался платить империи дань. Туземный писатель Матвей Эдесский, писавший, правда, в XII в., говоря о победоносном шествии Цимисхия, объясняет, что он покорил всю эту страну до Багдада. Но это не могло быть осуществлено, так как к Багдаду вела обширная песчаная пустыня, не имеющая ни источников, ни растительности, и подобное предприятие сопряжено было с большими опасностями. Ограничиваясь на этот раз достигнутыми результатами, Цимисхий оставил войска на зимовку в Тарсе и Антиохии, сам же возвратился в Константинополь, где имел торжественный вход и где привезенная им несметная добыча, состоявшая из золота, драгоценных тканей и восточных товаров, возбудила в населении большой энтузиазм.

Весной 975 г. Иоанн предпринял новый поход на Восток; на этот раз целью его были Сирия и Палестина. В настоящее время можно было не опасаться движения со стороны Багдадского калифата, где внутренние смуты и политические притязания отдельных эмиров до крайности ослабили калифат, но Фатимид Муиз, по прозванию Завоеватель, перенесший в Каир столицу и одушевленный воинственным духом первых арабских калифов, становился более и более угрожающим для новых приобретений в Киликии и Сирии, сделанных при Никифоре Фоке. На этом театре предстояло еще раз померяться силами с мусульманством, ибо для византийского православия здесь шла речь не только о политических интересах, но главным образом об удовлетворении потребностей религиозного сознания, так как в руках мусульман оставался Иерусалим с его святынями. Наступательные действия со стороны фатимидского калифа обнаружились уже в то время, как Цимисхий занят был походом в Месопотамию. В это время вождь египетских войск Махмут Ибрагим занял Дамаск именем Муиза, своего повелителя. В январе 975 г. он был отозван и заменен евнухом Реиханом, которому было поручено вести войну с греками и который начал поход в приморской области, изгнал греков из Бейрута и дошел до Триполи. Ясное дело, что египетские войска поставили себе задачей лишить греков тех завоеваний, какие были ими недавно здесь сделаны. Таким образом, поход Цимисхия вызван был настоятельными потребностями. До самого последнего времени об этом блистательном по своим результатам походе мы должны были довольствоваться самыми скудными данными византийской летописи, которые не давали понятия ни о последовательном ходе военных предприятий, ни о размерах сделанных на этот раз завоеваний. Новый свет пролит на занимающие нас события хроникой писателя Матвея Эдесского, в которой, между прочим, приведены официальные акты. Таково письмо царя Иоанна Цимисхия, посланное осенью того же 975 г. к армянскому королю Ашоту III, в котором сделан подробный отчет о кампании как этого, так и предыдущего года. Здесь мы имеем не только документальное свидетельство, но, кроме того, весьма высокой ценности исторический памятник, знакомящий с настроениями и взглядами на предмет самого царя и его правительства. Поэтому приводим письмо Иоанна Цимисхия по переводу, сделанному Дюлорье (8).