Фактически до отмены крепостного права, состоявшейся в 1861 году и означавшей движение России по пути капитализма, государство обладало банковской монополией. Тем не менее частные капиталы существовали – в форме банкирских домов, появившихся еще с начала XVIII века в крупнейших городах России. Именно они подготовили условия для возникновения акционерных коммерческих банков сразу же после падения крепостного права.

Среди первых российских частных банков стал и банк Чаплина, учрежденный под названием «Общественный банк в г. Тихвине, Степана Чаплина». Его основной капитал составили завещанные 100 тысяч рублей плюс начисленные за годы проценты, составившие к 1863 году 49 тысяч рублей серебром. Банку предоставлялось право принимать вклады, учитывать векселя, выдавать ссуды под залог товаров, а также движимого и недвижимого имуществ.

По ходатайству Степана Чаплина, название банка, согласно завещанию дяди, изменили: вместо «Степана Чаплина» – на «Чаплиных». Банк начинался с малого: первый штат служащих составили всего четыре человека – бухгалтер, писарь («писец») и два сторожа.

С 1863 года банк Чаплиных играл существенную роль в деловой жизни Тихвина, активно участвовал в городских делах. Не раз выдавал ссуды Городскому обществу: в 1875 году – на обустройство Гостиного двора, в 1892 году – на помощь в борьбе с холерной эпидемией, в 1894 году – на устройство лесного двора, и т.д. В первом году существования банка вкладов поступило на сумму почти шесть тысяч рублей, а чистая прибыль банка составила более полутора тысяч рублей.

Не всегда дела банка шли гладко, он знал периоды взлетов и падений. Связано это и с ситуацией в Тихвине, и с общей обстановкой в стране. Ощутимый удар по всем российским частным банкам нанес экономический кризис в середине 1870-х годов, после чего в течение пяти лет ряды частных банков основательно поредели, а суммы вкладов заметно уменьшились. Только в середине 1880-х годов их дела вновь пошли в гору, причем стало резко увеличиваться число отделений частных банков в провинции. К первому десятилетию XX века акционерные коммерческие банки заняли лидирующие позиции в банковской системе России.

Что же касается тихвинского банка Чаплиных, то судьба его складывалась непросто: несколько раз он подвергался правительственной ревизии. В первый раз убытки определили в сумму свыше 18 тысяч рублей, выявили различные нарушения. Вторая ревизия, состоявшаяся в 1904 году, вновь нашла положение банка неудовлетворительным. Против состава правления даже возбудили дело о злоупотреблениях. Директор банка умер во время следствия, бухгалтера и его помощника обвинили, а товарища (т.е. помощника) директора – оправдали.

Тем не менее с начала 1900-х годов банк, рассчитавшись со всеми долгами и убытками, стал давать неплохую чистую прибыль. На 1 января 1914 года основной капитал банка составил почти 100 тысяч рублей, а прибыль 1913 года составила почти 7 тысяч рублей.

Каждую осень традиционная покровская лесная ярмарка в Тихвине определяла животрепещущий для петербуржцев вопрос: сколько будут стоить дрова в ближайшем зимнем сезоне? Дело в том, что от цен на лес в Тихвине, являвшемся центром лесной промышленности нашего региона, напрямую зависела стоимость дров в Петербурге. Ведь кроме финских дров, доставляемых в Петербург на небольших шхунах-лайбах, столица использовала, главным образом, дрова, доставленные из Тихвинского края.

На покровскую ярмарку в Тихвин съезжались все лесопромышленники из ближайших регионов. А из Петербурга в Тихвин прибывали представители крупнейших лесопромышленных фирм. Шла продажа срубленного леса и деревьев «на корню», причем крупные лесопромышленники старались скупить лесные участки у местных торговцев. Владельцы участков тут же получали задатки от покупателей.

Несмотря на высокие цены, столичным лесопромышленникам приходилось закупать необходимые участки леса. У одних были срочные контракты на поставку лесных товаров в различные учреждения, у других – сделки, заключенные с иностранными фирмами и экспортными конторами на вывоз леса из Петербурга за границу.

С наступлением зимы начинались работы по заготовке леса, а потом подвоз вырубленных бревен и досок на берега сплавных рек. Как водится, лесопромышленники жаловались на то, что общая дороговизна касалась и области их торговых операций. Особенно на то, что из года в год дорожали рабочие руки. В итоге же за подорожание расплачивались простые петербуржцы – главные потребители тихвинских дров.

«…В данное время в Петербурге ощущается недостаток в топливе, – отмечал столичный обозреватель осенью 1911 года. – Подвоз дров был значительно меньше прошлого года, а потому и цены на дрова поднялись теперь до 8 рублей 50 копеек за сажень. По такой чрезвычайно повышенной цене дрова в Петербурге еще никогда не продавались. Если застрявшие на каналах Мариинской системы барки с дровами придут в Петербург до закрытия навигации, цены на дрова упадут на 2 рубля и тогда придут в норму».

«И дороговизна леса, и высокая стоимость рабочих рук, и все несовершенства лесного промысла – все оплачивается, в конце концов, из кармана многострадального обывателя», – приходилось констатировать обозревателю одной из петербургских газет…

К началу Первой мировой войны российская провинция активно вовлекалась в современный ритм экономической жизни. Одним из знаков этого процесса стало повсеместное развитие потребительской кооперации.

Преобладающей формой кооперации в деревне являлись сбытовые общества и простейшие формы производственной кооперации – маслодельные, сыроваренные и другие артели. С развитием сбытовых товариществ возникали и кредитные формы кооперации.

В Петербургской губернии земство создавало в деревнях сеть общественных организаций – потребительские общества, ссудо-сберегательные кассы, они давали кредиты на покупку семян и инвентаря и т.д. Одной из эффективных форм сельской кооперации являлись молочные товарищества, создаваемые при помощи земских уездных инспекторов. Не менее успешны были пчеловодческие общества.

Земства создавали прокатные пункты для крестьян, где за чисто символическую плату выдавался в прокат «мертвый инвентарь» – бороны, сохи, молотилки. Покупать эти орудия сельского труда крестьянам было довольно дорого, а взять в прокат – вполне реально.

…Первые шаги кооперации вокруг Петербурга давались непросто. Когда в июле 1894 года состоялось первое общее собрание Тихвинского общества потребителей, на нем присутствовало семнадцать человек, собравших четыреста рублей на открытие лавки. Однако этих денег было недостаточно, и с такой суммой общее собрание не решилось открывать торговлю. Только когда в течение пяти месяцев в кассу общества поступило паевых взносов на семьсот рублей, правление решилось на устройство лавки. Закупили товар, наняли помещение – небольшой амбар, и в начале 1895 года лавка открылась.

Большинство местной интеллигенции мало интересовалось становлением молодого общества, предрекая ему недолгую жизнь. В успешность результатов его деятельности верили мало. Однако правление Общества потребителей «ввиду неудовлетворительной постановки мелочной торговли», когда небогатые потребители переплачивали торговцам, считало, что в создании общественных лавок есть настоятельная необходимость.