«Уйти? – ехидно переспросил мой внутренний голос. – Может, наоборот, вернуться? Так сказать, сделать паузу в увлекательной игре, чтобы посетить свою бренную тушку и осмыслить возникшую догадку?»

Нет, хватит! Я больше не желаю думать об этом! А ты вообще заткнись! Мне только шизофрении не хватало для полного счастья.

– Со мной все в порядке, – сообщил я спутникам. – И незачем было переживать. Я же упоминал о своей вредной привычке задумываться в самый неподходящий момент? А сейчас вы увидели, как это обычно бывает.

Стоявшая рядом Мурка ласково ткнулась мордой мне в щеку, и я ощутил, как в скованное страхом сознание влился ручеек любви и сочувствия. Спасибо, подруга! Не знаю, какую часть моих мыслей ты поняла, но все равно спасибо за поддержку. Вот если бы ты еще назвала пару-тройку фактов, способных опровергнуть мою теорию… Нет, к чертям сомнения! Рывком поднявшись, я оглядел присутствующих и бодро скомандовал:

– Раз все наелись, тушим костер, собираем вещи и идем искать удобное место, где можно скоротать ночь!

Нелюди послушались, хотя я видел, что задумчивого Дара, которому перепало немало моих эмоций, так и подмывало поинтересоваться, что же я такого надумал за время отключки. Оставив пятачок с кострищем и останками пернатых, мы потопали за Лисенком, и спустя четверть часа набрели на окруженную кустами полянку. Признав место идеальным для ночевки, я велел располагаться.

Достать простыни и установить сигнальный амулет было минутным делом. Как и в прошлый раз, Мурка с Викой улеглись у меня под боками, Дар с котятами растянулся рядом с орчанкой, а рыжая, которой я выделил запасную простынку, устроилась чуть в стороне. То ли стеснялась, то ли боялась, то ли привыкла спать одна. Приглашать Лисенка присоединиться к нашей компании я не стал (за границу сигналки не ушла – и ладно!), обнял любимых и моментально вырубился.

Среди ночи меня разбудило поскуливание. Прислушавшись, я понял, что эти царапающие нервы звуки издает рыжая. Видимо, ей снилось что-то малоприятное. Полежав несколько минут с открытыми глазами, я осторожно поднялся и подошел к Лисенку, намереваясь помочь ей выбраться из липкого кошмара. Девушка лежала, сжавшись в комочек, тихонько стонала и изредка вздрагивала всем телом, но не просыпалась. Выглядела она при этом такой маленькой и беззащитной, что я, наклонившись, вместо того, чтобы потрясти девушку за плечо, поддался чувствам и погладил ее по голове.

Странно, но мое прикосновение заставило рыжую расслабиться. Она перестала стонать, а когда я решил закрепить успех и снова провел пальцами по меху между ее ушками, сонно пробормотала:

– Папа?

– Спи, Лисенок, – прошептал я, продолжая ласкать рыжую.

Девушка послушалась, облегченно вздохнула, сунула под щеку кулачок и затихла. Я потратил еще пару минут, пока не убедился, что дурной сон больше не вернется, и укрыл Лисенка краем простынки, чтобы она не замерзла ненароком. Хоть шерстка у нее достаточно теплая, однако с наступлением ночи в лесу стало сыро и зябко. Решив, что нужно возвращаться на свое место, я столкнулся взглядом с Ушастиком. Эльф, приподнявшись на локте, рассматривал меня, словно впервые видел. Я вопросительно вскинул брови, надеясь получить объяснение странного поведения, а Дар, увидев мою гримасу, довольно улыбнулся и прошептал:

– Вот теперь, Ник, я тебя узнаю́.

– Что ты хочешь этим сказать? – так же едва слышно, чтобы никого не разбудить, уточнил я.

– Я о твоих сегодняшних поступках, которые до сих пор остаются для меня загадкой. Вот объясни: почему ты сразу не разрешил Лисаре пойти с нами? Я же чувствовал и твою жалость, и недовольство собственным решением. Так почему ты изображал из себя строгого командира, а затем устроил дурацкое голосование? Хотел поглядеть, хорошо ли мы усвоили твои уроки? Или догадывался, что мы не бросим девушку в беде, но специально заставил высказаться, чтобы заложить основу для доверительных отношений? А может, для твоих дальнейших планов было необходимо, чтобы Лисара боялась тебя, но в нас видела товарищей по несчастью?

Я тяжело вздохнул. Сколько разных предположений, и все мимо. А во взгляде столько решимости, что ясно – пока не услышит ответ, не отстанет. Ну и что, прикажете назвать истинную причину, побудившую меня отказать Лисенку? Но поймет ли меня эльф… Ладно, попытка – не пытка! Присев на корточки рядом с Ушастиком, я собрался с мыслями и попытался облечь их в слова:

– Помнишь нашу последнюю стычку? В тот день я понял, что люблю свою жену. Люблю так сильно, как до этого не любил ни одну женщину. А осознал я это, едва ее не потеряв. Да, не удивляйся, если бы я не успел отбить ножи, Вике не помог бы ни сит, ни даже Поглотитель. Уж больно точно метнули, гады! – Я помассировал пальцы, на которых остались едва заметные ниточки шрамов – своеобразное напоминание о допущенных ошибках, и продолжил: – После вчерашней ночи мои чувства только усилились. Может, тому виной орочьи амулеты, но сейчас я ощущаю себя так, словно обрел вторую половинку. Каким-то образом Вике удалось заполнить пустоту в моей душе, появившуюся после гибели родителей, удалось сделать меня полноценным. И я знаю – если вдруг с ней («Не дай боги!!!») что-нибудь случится, жить дальше у меня не получится. А сегодня, услышав просьбу Лисенка, я первым делом подумал: если наша семейка снова увеличится, в следующей схватке я могу и не уследить за всеми. Просто не успею. И тогда кому-то придется умереть… Понимаешь?

– Да, – прошептал Ушастик.

– Осуждаешь?

– Нет, завидую.

Прислушавшись к чужим эмоциям, я понял, что эльф не шутит, и с улыбкой развел руками:

– Прости, ничем не могу помочь. Вику я никому не отдам, даже тебе.

Дар ухмыльнулся:

– Ответь еще на пару вопросов и считай, что извинения приняты.

Вот ведь жук!

– Ник, я заметил, что ты стал хорошо видеть в темноте…

– И даже больше, – перебил я Ушастика. – После той схватки все мои чувства усилились раза в два. Думаю, из-за сильного стресса пробудились навыки Мурки, до этого лежавшие мертвым грузом в моей памяти, а рецепторы, недолго думая, под них подстроились.

– В два раза? – удивленно переспросил Дар. – А побочные эффекты усиления не появлялись?

– Пока не заметил. Видимо, из-за ускоренной регенерации моим органам чувств удается выдерживать чрезмерную нагрузку без каких-либо негативных последствий.

– Ясно. А мне почему не сказал?

– Решил сначала убедиться, что это не временное явление. Ведь ты все равно планировал начать обучение с разработки моих мышц и связок, разве не так?

Ушастик кивнул и продолжил:

– Тогда второй вопрос: о чем ты подумал, рассказывая нам о прочитанной книге?

– Ни о чем, заслуживающем твоего внимания.

Попытка увильнуть от ответа провалилась.

– Не верю! – решительно заявил эльф. – Я ощутил твой ужас, и сейчас хочу понять, что заставило тебя оцепенеть от страха.