ВФ: Это не только в Европе было – арабская весна.

АК: Левацкие «Красные бригады» проходили подготовку в лагерях палестинских боевиков у Ясира Арафата. Так что смычка левых радикалов в России с чеченскими моджахедами вполне возможна.

КБ: Я еще точнее скажу – правда, меня могут убить, конечно, или закидать камнями мои российские друзья, не враги даже. Задача развала политического режима при использовании энергии распада страны по национальным образованиям, которые не хотят жить в этой империи, – гораздо более простая, чем задача развала режима при условии сохранения империи. Вторая задача просто объективно сложнее, она требует больше энергии, если подходить термодинамически.

АК: Вот обратите внимание – Путин с левыми радикалами и националистами борется намного более серьезно, чем с либералами и демократами. Потому что первые являются угрозой для государства, а вторые просто не дают воровать. С тем, что должна быть хоть какая-то острастка, чтобы совсем сильно не грабили, он внутри себя согласен. Пусть эти либералы – при условии что они не входят во власть – мелют языками где-то, чтобы мои побаивались. А вот левых и националистов нужно уничтожить. Вспомните дело Даниила Константинова – его выпустили, правда, но после того как два с половиной года промурыжили. Их сажают на серьезные сроки, им вешают серьезные обвинения – в убийствах. Я уж не говорю про чеченское Чернокозово, где просто мясорубка была человеческая.

ВФ: А что вы думаете по поводу аргумента Ходорковского, что в результате развала то, что останется от России, сконцентрируется в национал-социалистический клубок, который соберется с силами и пойдет воевать.

КБ: Я в это не верю.

АК: Я не слышал эту теорию. Расскажи.

КБ: Если распад в Кремле будет сопровождаться отложением Чечни, за ней отпадает Дагестан, за ним – весь Северный Кавказ, за ним последуют Татарстан и Башкирия – тогда двадцать миллионов русских (не знаю откуда он взял двадцать миллионов)…

АК: Ну это русские, которые живут в этих республиках.

КБ: Не знаю, сколько там живет, но допустим…

ВФ: В тех республиках, что вы перечислили, столько не живет. Там надо Якутию еще брать и другие республики…

КБ: Они хлынут в центральную Россию, и беда этих двадцати или скольких-то миллионов изменит общественное мнение, оно станет ультранационалистическим и шовинистическим, это вызовет сплочение и формирование мобилизационной экономики. В итоге возникнет гитлеровский режим, эффективная мобилизационная экономика, и она ударит по Западу. А Запад слабый…

АК: А зачем бить по Западу? Ударьте по тем, кто вас выгнал.

ВФ: Ну по ним-то какой смысл – они бедные.

КБ: Потом, что там, – ударить по боевым чеченцам или мирным эстонцам. По эстонцам проще.

ВФ: Или по мирным немцам. В Spiegel недавно была статья, что в бундесвере почти половина бронетранспортеров не на ходу.

КБ: Зато есть армия Соединенных Штатов…

АК: Я не эксперт по бундесверу. Я знаю только, что несколько немецких батальонов сидят в Афганистане. Полностью оснащенные, выглядят они хорошо. И участвуют в боевых операциях – американцы на них не нарадуются.

КБ: Афганистан – это очень важно.

АК: Они набираются боевого опыта, идет ротация. У меня был инструктор, когда я на права сдавал. Тут же русские права не признают. Если приезжаешь в гости, то можешь пользоваться русскими правами, а если ты тут постоянно, то нужно сдать. Я быстро сдал. Но была обязаловка – три занятия с инструктором. Мой инструктор только вернулся из Афгана, где служил по контракту. Фотки показывал, рассказывал, как они воюют. Это полностью совпадает с рассказами моих одноклассников, как они воевали в Афганистане.

КБ: Афганистан – это очень хорошо.

АК: Офицеры все проходят службу в Афганистане.

КБ: Это замечательно, замечательно. Мы не успели всех провести через Афганистан и Ирак.

АК: В этом смысле все очень четко – они каждого офицера на два, три, четыре месяца в год отправляют служить в Афган. Набираться опыта боевого.

ВФ: Потери небольшие?

АК: Потери есть. И большие. Тут похороны по телевизору периодически показывают.

КБ: Нет, ну вообще небольшие, потому что это же не война в смысле войска против войск.

АК: Это операции: летят на вертолетах, высаживаются, стреляют, сажают обратно, улетают.

ВФ: Ходорковский описывает национальное государство так: в Москве сидит порядочная власть, которая заставляет Чечню жить по общероссийским правилам.

АК: Помнишь, Жванецкий сказал, что Гайдар никогда не будет президентом, потому что он знает слово «отнюдь». Лидер, который будет избираем в России, должен культурно и интеллектуально…

КБ: Соответствовать.

АК: Быть медианой.

Поэтому не надо ждать от вполне электорального Ходорковского каких-то откровений.

КБ: Восстановление политического процесса в России – это чисто термодинамический или векторный вопрос. У вас есть векторы или силы, которые готовы разрушать режим: русские националисты, периферийные националисты, левые. Они все противостоят Кремлю. Если вы на их энергию наложите еще какую-то новую энергию, которая будет давить на Кремль, то Кремль легче сдастся. А одновременно и Кремль свалить, и сохранить по всей стране тишь и благодать – это задача нерешаемая. Она требует чудовищной энергии, я не знаю, откуда эта энергия может взяться, высвободиться.

Мы же говорим не о какой-то стране, которая на Луне существует. Мы говорим о Российской империи, которая дважды распадалась ровно так. Вы что думаете, когда Ленин сказал финнам: «Идите, вы самостоятельны», он хотел этого? Можно же прочитать мемуары. Просто не было сил одновременно бороться за революцию и покорять финнов.

АК: И оказалось, что он был прав. Вы же знаете эту историю с Юденичем, когда он пошел на Питер. Ему Маннергейм сказал: «Я могу с севера ударить и войти в Питер завтра». Они же оба царские генералы. Юденич спрашивает: «Ну так чего ты ждешь?» «А ты мне бумажку подпиши, что…»

КБ: Гарантируешь нашу независимость.

АК: А Юденич говорит: «Я Россией не торгую». «Ну и хрен с тобой», – сказал Маннергейм. И Ленин в итоге победил.

КБ: Задача пролетарской революции или большевистского переворота была решена путем того, что забыли про Финляндию, Эстонию, Польшу, Закавказье…

АК: Какая Польша, Каха? Он Брестский мир подписал – всю Украину отдал.

КБ: Украину, Среднюю Азию – все. И в принципе, сейчас понятно, что, если бы в Омском правительстве была серьезная сила, – и Сибирь бы отдал. И Дальний Восток. И только после победы в России коммунисты начали новую волну экспансии, реконкисты. Украина, Грузия, Армения, Азербайджан пали жертвами быстро, в Средней Азии процесс растянулся во времени. Двадцать лет понадобилось, чтобы вернуть Прибалтику, а Польша и Финляндия так и остались за периметром.