Пока я упражнялась в отрешении от мира Иван установил новую сигналку вокруг нашего холма и, под последние штрихи приготовления обеда, вывел из транса Пози. Мы собрались в столовой и слопали почти всё — нет ничего вкуснее тушёной капусты с бараньими рёбрышками, особенно, когда ты голодный — ну разве что печеньки с варёной сгущёнкой, но и их мы доблестно уничтожили под крепкий чёрный чай, уф, теперь нужно как-то всё это переварить…

— Юная мадмуазель Василиса, — обратился ко мне проснувшийся Ваан, которого за стол звать никто и не собирался, — а разрешите и мне отведать столь искусно приготовленных яств с вашего стола?

— И в очередной раз моё тебе «нет» — за стол мы садимся с теми, кого уважаем, а печеньками угощаем исключительно друзей, — ответила я, — ты ни к тем, ни к другим не относишься. Пытаешься мной манипулировать, смотришь, сработало или нет, затем следующая попытка — друзья так себя не ведут, так ведут себя крысы. В созидании я тебя не ограничивала — создавай что тебе надо, жуй и глотай. Главное думай, как тебе отсюда сбежать в Реку Душ — другого предложения для тебя не будет.

— Дорогие мои соратники, — обратилась я уже к ним, — перед вами некто Ваан — Душа, из-за которой мы с вами и оказались в этой жопе с цейтнотом, так что жалеть его я вам запрещаю, не достоин он жалости — эгоист, манипулятор и вообще не очень достойная сущность. Вместо поисков выхода, борьбы за свою же Душу, он спрятался и приспособился, так что чем хуже для него условия, тем быстрее он захочет нас покинуть. Ещё раз говорю — не вздумайте с ним разговаривать, и, не дай Боже, вам ему чем-то помогать. Стерва и Пози, вы самые молодые и неустойчивые — вы меня поняли?

— Командор, так может его сразу расстрелять, нет человека — нет проблемы? — спросила Стерва.

— Стрелять нельзя, Вселенная нам всем за него головы открутит, его надо выпустить туда, откуда он к нам и попал — в Реку Душ, — пояснила я ей и тут меня прям осенило:

— А пошли-ка я тебя под замок посажу, там голова у тебя прояснится и мысли умные в неё быстрее придут, — сказала я Ваану и потащила его на край острова, где создала отдельную металлическую палатку с мелкой перфорацией и задвинула туда силовой кокон с пленником.

— Зачем вы, юная барышня, на пустом месте делаете меня своим врагом? — с угрозой в голосе, почти прошипел Ваан.

— Ты видишь молодую девушку, но это обманка — я хорошо знаю жизнь, и знаю людей. Угрожать мне у тебя кишка тонка — ни характера, ни возможностей — а шипение и злость можешь себе в жопу забить плашмя. Как говаривал мой знакомый прораб, когда видел подобных тебе: «Таких друзей — за хрен и в музей». Друзей у тебя нет и быть не может — ты эгоист и крыса — этим всё сказано. Думай давай, мысленную связь я тебе оставлю только со мной.

После этих слов я обновила на нём обездвиживающий силовой кокон и установила сферу тишины, поглощающую как слова, так и мысли Ваана, исходящие не ко мне, вышла и запечатала палатку.

Злости на Ваана у меня не было, какой в ней смысл? Да и насмотрелась за жизнь на подобных выкормышей институтов эффективного менеджмента и выкидышей школ управленческих кадров — твари, жрущие всех и друг друга за свои, и только свои, эгоистичные интересы, ничего не созидающие, а закрывающие показатели. Бог им судья, да и наказаны они уже — существовать подобной поганью, без любви и нравственности — так что чур их, а мне работать пора.

* * *

Вторую половину ночи Властелин не сомкнул глаз — звуки в ночи разносились на большие расстояния, и он точно знал где происходят нападения на его разведывательные отряды. Брал под контроль ближайшего старшего сержанта бежал к месту событий, пытался увидеть, отследить и понять замысел врага, но тщетно — уничтожив один взвод, враг отступал, хотя был силён и мог убить ещё, и ещё. До рассвета, отправленные на проверку сержанты, обнаружили два взвода убитых простым холодным оружием, один уснувший навсегда и три обезглавленных, шесть полноценных взводов за ночь. Властелин приказал отвести разведку назад и приготовиться к отражению штурма Твердыни.

Но в течение первой половины дня штурма так и не случилось, зато пришла апатия. Замысел врага оставался загадкой — они точно были здесь, минимум четверо, но полноценно нападать не спешили — проверяют, придумывают тактику, готовятся — он не мог их понять, потому собрал все войска в одну большую кучу, так ему спокойнее. — «Надо взять себя в руки и начать, наконец, думать» — в который уже раз сказал себе Властелин и начал свою любимую игру в вопросы-ответы:

— Как бы он сам начал сражение с собой? Никак, он не знает возможностей врага.

— Четыре сущности, каждая способна за полчаса уничтожить взвод, как? Никак, слишком много у него солдат.

— Если каждый враг способен убить по три взвода и удрать? Всё равно никак, двенадцать взводов его армия восстановит за полдня.

— На что тогда они рассчитывают? Убивать его армию по частям, как это делали поганые Гуки во Вьетнаме с солдатами великой Америки, нападать на малые отряды.

— Как не дать им победить? Он инстинктивно уже принял верное решение — не распылять армию, держать всех вместе.

— Как победить ему? Создать ловушку — выставить взвод на растерзание, а когда на него нападут окружить и убить врагов.

— «Вроде всё продумал, можно начинать» — подбодрил себя Властелин и начал перегруппировку армии.

* * *

— Они перестали стоять на одном месте и странно двигаются, — сообщил Пози ближе к трём часам дня.

— Спасибо, друг мой, пойду посмотрю на эти странные движения, — отреагировала я, включила невидимость и воспарила над нашим холмом. — «Ух ты, Наполеон маневрирует» — вырвалась у меня мысль, глядя на передвижение армии врага — один взвод из четырёх отделений вырвался вперёд и образовал четыре квадрата по десять утырков, остальная армия образовала вокруг них полумесяц, направленный рогами в правую сторону от нашего холма.

Из этого, воистину гениального, манёвра напрашивалось два вывода: первый — Властелин не знает о месте парковки нашего острова и второй — что у него с головой-то? Если это ловушка и центральный взвод её наживка — то почему так примитивно, если нет — то в этом перестроении нет