На следующие несколько дней девушка заняла выжидательную позицию – сделает ли ее патрон сам то, что обещал? Но ничего не происходило. Стратегия ожидания не принесла желанных плодов. Вадим в офисе появлялся, но про деньги даже не заикался. И к себе не пригашал. Надежда становилась все тоньше, прозрачнее, призрачнее, оставляя все больше пространства для очередного разочарования и желания довольно жестко послать его куда подальше. Пожалел уже о своем обещании? Да, с ним далеко не уедешь. Ничего, она ему непременно напомнит. Такой дурочкой, как раньше, не будет. Хватит!

Вика не без внутреннего содрогания набрала его внутренний номер и тут же в ее голосе зазвучали кокетливые нотки:

– Вадим Сергеевич, как поживаете? Вы про меня не забыли?

– Нет. Не забыл.

– А про мою просьбу?

– Стас вечером должен привезти.

– Замечательно. Заранее большое спасибо.

Девушка беспрестанно взглядывала на свои часики. Четыре часа. Пять. Еще полчаса. Сколько можно! Он над ней издевается? До конца рабочего дня оставалось около получаса. Сдать деньги в банковскую ячейку она точно не успевает. Хмурый Стасик все-таки появился, неся таинственный сверток в руках. «Мой, мой!» – откровенно пританцовывала она в душе. Но водитель почему-то прошествовал не к ней, а к Строгой. Не может быть! Рот удивленно приоткрылся, внутри все опять сжалось от раздирающей обиды. Проследив, как молодой человек сдает деньги по распоряжению «бабы Нины» кассиру и удаляется, вновь взглянула на часы. Двадцать минут седьмого! Сейчас все пойдут домой. Включая кассира! Просто – супер! И что дальше? Прикусив нервно нижнюю губку, набрала Ворона.

– Я очень извиняюсь. Как мои дела? Все хорошо?

– Зайди ко мне!

Финансовый директор полетела к дверям и через секунду была на месте. Тихо постучав, заглянула внутрь и приветливо улыбнулась.

– Можно?

Кроме мрачного хозяина в кабинете находился соучредитель, что-то печатающий на компьютере в дальнем углу и водитель, медленно перемещающийся туда – сюда со скучающим видом. Ворон устало откинулся в своем габаритном кожаном кресле и довольно громко, с долей уязвленного самолюбия в голосе произнес:

– Ты меня любишь?

Вика в замешательстве похлопала ресницами и взгляд машинально перескочил на остальных присутствующих. Как его понимать? Партнер Вадима улыбался. Шутники! Ее и так трясет всю! Но если так хочется, можно и подыграть.

– Конечно!

Наступила пауза. Несколько мучительно длинных мгновений, которые она продолжала стоять возле чуть прикрытой двери, непроизвольно теребя ручку.

Раздраженно выдохнув, патрон спросил:

– А зачем тебе трешка? Что ты в ней делать будешь?

– На машине ездить, – сделав над собой усилие, отшутилась она. К чему он клонит?

– У тебя же нет машины!

«А то я не знаю!»

– Куплю! Вы же мне заплатите за реорганизацию завода?

Девушка снова улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок. Хозяин двусмысленно скривился.

– Ладно, иди!

Колесникова закрыла за собой дверь, но решила задержаться. Затем услышала, что и ждала – ее босс звонил Нине Константиновне и просил выдать обещанную сумму. Пулей помчалась в бухгалтерию – начальница, укоризненно на нее посматривая, отсчитывала ухоженной рукой купюры. Высоко поднятые брови требовали объяснений. «А Вадим не мог без участия моего высочайшего и очень любопытного руководства все сделать?»

– Завтра все расскажу.

На нее уставились два пристальных, сверлящих дула.

«Думай, что хочешь!» Договорившись о встрече с агентом, девушка вызвала такси, тут же очутилась в агентстве, и, оформив все необходимые документы на свою новую трехкомнатную квартиру, отправилась домой. На обратной дороге в ее руках пачки денег сменились бутылкой мартини и пакетом апельсинового сока. Дома Вика радостно грохнулась на диван, до конца не веря происшедшему. Она – хозяйка собственной трехкомнатной квартиры! А ей всего то двадцать шесть лет! Сердце колотилось, как сумасшедшее. Да, карьеру она себе сделала, деньги зарабатывать научилась, квартиру купила, осталось разобраться с личной жизнью. И еще ей нужно успокоится. На кухне раздались звуки шуршащего пакета, звон бокала, шум разливаемого мартини. Хлопнула дверца шкафа, были вытащены ножницы, чтобы открыть сок. За спиной послышались шаги. Колесникова обернулась и увидела опершегося щекой о косяк брата.

– Привет! Ты чего?

– У меня сегодня праздник!

– Какой?

Сестра отмахнулась, чувствуя, что не в силах что-то объяснять.

– Не переборщи, – по– детски хихикнул Вася. Потом ретировался, захватив спортивную сумку.

«Муся моя любимая!» Девушка расслабленно сделала большой глоток. Напряжение понемногу таяло, сменяясь легким головокружением и покоем. Будоражащим и умиротворяющим одновременно ощущением победы. Нет, все получилось! У нее опять все получилось! Она взяла от Вадима, что хотела. Выдрала. Теперь они квиты. Но все равно жалко! Ощущения после всего случившегося совсем не те, что могли бы быть. Очень жалко! Вика разочарованно хмыкнула. Почему мужчина не дал ей денег просто так? Не отвел в сторонку и не сказал – это то, что ты просила. На! Господи, да если бы он так поступил, она простила бы ему все на свете! Все недостатки. Увидев, что он готов давать, дарить, не считая при этом себя круглым дураком. Для нее, ради нее. Значит, она действительно важна для него! Подлетела бы тогда прямо к небесам от счастья, щенячьего восторга! Дрыгала ногами от радости. Расцеловала бы на месте! Как ей это нужно! Наполнило бы жизнь смыслом, ощущением полета. Конечно, он помог ей. Благодарна ему. Но эта благодарность могла бы быть намного больше. Несоизмеримо больше. Если бы он не тянул резину. Если бы не передал ей деньги через Нину Константиновну. Если бы не вызывал перед этим к себе в кабинет. Зачем потащил ее через все это? Неужели ради собственного удовольствия и желания потешить самолюбие? Благородненько! От всколыхнувшихся неприятным осадком воспоминаний о том, как она дергалась последние несколько дней, как унизительно стояла у него в дверях, через силу улыбаясь и подслушивала потом, внутри болезненно сжалось и холодом спустилось в низ живота. Вряд ли ей захочется подходить к нему с просьбой еще. «Но все же он дал тебе денег. Это факт. Скажи ему спасибо, – укоризненно пропищало радио. – А я и говорю!» – раздосадовано бросила реплику Вика, плеснула себе еще мартини и направилась в сторону уже разобранной постели. Завтра обязательно нужно будет придумать какую-нибудь правдоподобную песню для Строгой, а не то загрызет. «Это будет завтра!», – сквозь дрему подумалось в ответ. И уже вдогонку последний проблеск сознания отпечатал: «Что-то давать – лишь пятьдесят процентов. Остальные пятьдесят. – Как. Именно последнее „как“ разжигает костер в женском сердце».

Мелкий дождь тихо накрапывал, прибивая пыль к земле и добавляя приятной пряной свежести прохладному воздуху. Миновал июль, уступив законное место бархатному августу. Вика, съежившись, нырнула под крышу подъезда, набирая свободной рукой телефон матери и остановилась, наблюдая за тем, как спешат скрыться в своих квартирах подгоняемые судорожным ветром и дождем редкие прохожие. На улице темно, пустынно, но желание подышать свежим воздухом сильнее. Она и так целыми днями в бетонном офисе торчит.