– Болит, да?

– Немного.

– Давай вылечу. – Я протянул к ней руку.

– Погоди. – Она попятилась. – Разве стоит это делать?

– Исцеление никак не навредит. Теперь-то уж точно. – Я снова попытался прикоснуться к ней, но Кэт оттолкнула меня. Я разозлился. – Я же пытаюсь помочь!

Она снова отступила и уперлась в стенку.

– Не нужна мне твоя помощь.

Я стиснул зубы. Кэт всегда была упрямой, даже теперь, когда ей явно плохо, а мне невыносимо видеть ее в таком состоянии. Я не мог с этим смириться и, как только девушка отвлеклась, подлетел к ней, подхватил на руки, но так, чтобы не задеть ее спину, и перенес к дивану. Я сел, удерживая Кэт у себя на коленях.

С разметавшимися вокруг лица волосами, она смотрела на меня во все глаза.

– Это нечестно!

– Мне не пришлось бы так поступать, если бы ты перестала упрямиться и разрешила тебе помочь. – Скользнув рукой ей под майку, я прижал ладонь к ее пояснице. Кэт слегка вздрогнула. – Я могу облегчить твою боль. Глупо не позволять мне это сделать.

– Дэймон, у нас полно других дел. Пусти меня. – Она безуспешно попыталась вывернуться.

– Нет. – Сосредоточившись, я почувствовал исходящее от своей ладони тепло. Уголки моих губ дернулись вверх, когда я услышал, как Кэт тихо вздохнула. Ее глаза встретились с моими, но она тут же отвела взгляд. Ее рот приоткрылся, наверняка, чтобы выдать еще одну порцию возражений. – Я не могу быть рядом и знать, что тебе больно, понимаешь?

Глаза Кэт слегка округлились. Мне стало неловко, и я вперился в стену над телевизором.

– Тебя настолько беспокоит моя боль? – помолчав, спросила она.

– Я ее не чувствую, если ты об этом. – Помедлив, я тихо вздохнул и, видя ее вопросительное выражение, договорил: – Просто мне не по себе от мысли, что ты страдаешь.

Прикрыв глаза, она перестала ерзать и больше не сопротивлялась. Чтобы ее исцелить, в этот раз не пришлось так концентрироваться, как той ночью, когда мы сражались с Бараком. Все получалось легко, почти без мысленных усилий. Оно и хорошо, потому что Кэт склонила голову мне на плечо, а это отвлекало невероятно.

Казалось, я не обнимал ее целую вечность. Последний раз – тем вечером, на День Благодарения. Слишком давно. Уютно устроившись в моих объятиях, Кэт положила руку мне на живот. Я закрыл глаза, впитывая ощущение ее близости. В какой-то миг я понял, что она уже исцелилась, но не захотел ее тревожить. Она полностью расслабилась, оказавшись там, где ей самое место.

Да-да, самое место.

Я склонил голову и взглянул на Кэт сбоку. Ее густые ресницы оттеняли щеки. Сердцебиение замедлилось – девушка засыпала, хотя время еще было не позднее. Темные круги под глазами никуда не делись, Кэт выглядела изможденной. Подхватив ее под колени, я поднялся.

– Куда ты? – встревожилась девушка.

– Несу тебя в постель.

– Я и сама в состоянии дойти.

– Я могу быстрее. – Что я и сделал. Оставив позади мерцающие огни елки, я практически взлетел с ней наверх, в спальню. – Видишь?

Не касаясь одеял, я откинул их в сторону и уложил девушку. Затем закутал одеялом и остановился, не отрывая от нее пристального взгляда.

– Тебе лучше?

– Да, – прошептала она, также не сводя с меня глаз.

В груди ощущался непривычный трепет. Между нами столько всего произошло, что порой возникало чувство, будто мы никогда не сможем понять друг друга. Но в такие моменты, как этот, казалось, никаких препятствий не существует. Есть она, и есть я, и ничего кроме нас на этом свете.

– Можно?.. – я сглотнул. – Можно мне просто обнять тебя? Это все… что я хочу.

Ее губы приоткрылись, но она ничего не сказала. Только кивнула.

Меня затопило облегчение, словно внутри прорвало плотину. Сердце сильно забилось, и я знал, что она это чувствует. Скинув обувь, я скользнул к ней под одеяло, вытянул руку, и Кэт сразу прижалась к моему боку, а голову положила мне на грудь.

– Знаешь, мне нравится быть твоей подушкой. – Моя рука слегка дрогнула, когда я положил ее на бедро Кэт. – Даже если ты пускаешь во сне слюни.

– Не пускаю. – Ее ладонь покоилась у меня на груди, напротив сердца. – А как же слежка за Воганом?

– Это подождет до завтра. – Склонив голову набок, я слегка коснулся губами ее лба и сильнее прижал к себе. – Отдыхай, Котенок. Я уйду до рассвета.

Так я планировал: подождать, пока она уснет, и смыться. Все-таки не было еще и восьми, так что я мог последить за Воганом и без Кэт. Мне просто хотелось провести с ней… несколько спокойных минут, но она почти сразу же отключилась. Паузы между тем, как я открывал и закрывал глаза, становились все длиннее. Близость Кэт успокаивала, убаюкивала. Не успел я опомниться, как сам крепко заснул.

Мне снился самый замечательный сон на свете. Кэт в постели со мной, нежная и теплая. Смутные, отдаленные образы и звуки наполняли мое сознание. Я почувствовал, как ее рука выскользнула из моей, и Кэт легла на спину. Я перекатился к ней, крепче обхватил за талию и, прижавшись, зарылся носом в ее шею. Глубоко вдохнул и уловил запах персиков. Я проснулся еще не до конца, но уже достаточно, чтобы понять – это не сон. Кэт в постели со мной. Прекрасно. Я прижался губами к ее шее.

И тут Кэт меня пихнула. Сильно.

Я заморгал и открыл глаза.

– М-м-м, в чем дело?

Она посмотрела на меня, затем перевела глаза в сторону двери. Когда я проследил за ее взглядом, меня словно окатили холодной водой. В проеме стояла ее мать, а рядом с ней – доктор Майклз.

О, черт.

Я убрал руку с талии Кэт.

– Упс, это неловко. – Откашлявшись, я заговорил громче. – Доброе утро, миссис Шварц.

Мать Кэт натянуто улыбнулась, а в ее взгляде читалось возмущенное «ты это серьезно?!». Но я настолько растерялся, что никаких других слов не нашел.

– Доброе утро, Дэймон. Думаю, тебе пора домой.

Да уж. С этим нельзя было не согласиться.

Глянув на пунцовую Кэт, я с облегчением заметил, что от кругов под ее глазами осталась лишь легкая тень. Я виновато ей улыбнулся и выбрался из кровати так быстро, как только мог бы человек, то есть по меркам Лаксена, по-черепашьи медленно.

Прихватив обувь, я боком выскользнул из дверей. Ее мать даже не удостоила меня взглядом. Доктор Майклз посторонился и, когда я проходил мимо, снисходительно похлопал меня по плечу, как старого приятеля.

Странно.

Впрочем, когда я вышел на утренний мороз, это сразу вылетело из головы, и единственное, о чем я мог думать, было выражение на лице Кэт. Запрокинув голову, я расхохотался. Так я не смеялся с тех пор… как рядом не стало Доусона.