Посмотрев вслед удаляющемуся кебу, де Лоре повернулся и направился к высокому зданию с другой стороны площади, стараясь все время находиться в тени домов, чтобы никто не обращал на него внимания.

Когда он дошел до входа в дом № 9, рядом с ним на земле показалась какая-то тень. Хотя магистр марионеток и был готов к этому, он все же вздрогнул, в ярости сжав кулаки. Впрочем, злился он скорее на себя. Несмотря на то что де Лоре предпочитал окружать себя неодушевленными предметами, которые всегда повиновались его воле, ему необходимо было привыкать к общению с обычными людьми, поэтому он с напускной приветливостью поздоровался с Аллисдейлом.

— Все готово?

— Как ты и приказывал, брат. — Голос тамплиера прозвучал так, словно это был голос тени.

— Я вижу, что ты достойно выполнил свое задание, брат Аллисдейл. — Де Лоре удовлетворенно кивнул. — Я это запомню. Ты знаешь, что должен делать дальше?

— Да, господин. Все готово.

— Хорошо, — пробормотал де Лоре. — Но это было лишь самое легкое задание. Сегодня ты должен выполнить вторую задачу. Важно, чтобы дело было доведено до конца, а главное, чтобы все осталось в тайне. Никто ничего не должен заметить. А теперь иди и жди моего сообщения.

Не обращая внимания на Аллисдейла, Сарим де Лоре пошел дальше. В конце концов он очутился перед забором, который окружал дом. Теперь де Лоре снял свою накидку, свернул ее и положил в сумку. Затем, натянув перчатки, магистр марионеток последний раз оглянулся и начал поспешно перелезать через забор. Он был рад, что не нужно больше разговаривать с Аллисдейлом. Юный тамплиер был его верным последователем и с радостью отдал бы за своего господина жизнь — когда-нибудь Сарим предоставит ему такую возможность, — но его присутствие напрягало де Лоре. И не только его присутствие. Сарим де Лоре старался избегать общения с людьми — они были слишком ненадежными, уязвимыми и несовершенными. Если и было что-то, что де Лоре любил, так это совершенство. Иногда он жалел о том, что ему никогда не стать таким, как его собственное творение.

С поразительной для человека его возраста ловкостью он подтянулся на заборе и, осторожно перебросив сначала правую, а затем левую ногу через ржавые железные прутья, спрыгнул на землю. Спружинив, де Лоре тут же присел на корточки, спрятавшись в тени кустов. На площадке перед домом все было спокойно. На улице Сарим увидел силуэт Аллисдейла. Юный тамплиер смотрел в его сторону, и, с точки зрения Сарима, подобное поведение бросалось в глаза. Но такими, как Аллисдейл, были почти все молодые тамплиеры. Обуреваемые желанием выполнять порученные им задания, они иногда перегибали палку, так что враги ордена могли легко их вычислить. Де Лоре с трудом верил в то, что они прошли такую же подготовку, как он сам, брат Балестрано или Говард.

Вспомнив о своем враге, де Лоре почувствовал неистовый гнев, жаркой волной поднимавшийся в его душе, но сумел взять себя в руки. Беззвучно повернувшись, он начал подкрадываться к дому.

Мы вернулись очень поздно. Говард и Рольф вытащили меня из кеба, так как сам идти я не мог. Сейчас был один из тех редких случаев, когда я напился, причем сделал это совершенно сознательно. Мы с Говардом прогулялись по множеству лондонских пабов.

Мы не обсуждали происшедшее днем, но в этом и не было необходимости. Мне кажется, Говард и его широкоплечий друг чувствовали себя столь же неуютно, как и я, когда мы подошли к родовому особняку Андары. Поддерживаемый моими друзьями, я начал рыться в карманах в поисках ключа.

Нахмурившись, Говард некоторое время наблюдал за тем, как я пытался двумя руками сунуть три ключа в три замочные скважины, а затем, покачав головой, отобрал у меня это железное трио, которое чудесным образом тут же слилось в один-единственный ключ. Он сунул его в замочную скважину и чуть было не упал, так как в этот момент дверь распахнулась и на пороге показался Харви. Как всегда, дворецкий был невозмутим.

— Я услышал, как вы подходите к дому, сэр, — монотонным голосом произнес он. — Пожалуйста, входите.

Хихикнув, я протиснулся мимо Говарда, но тут же прислонился к стене. Голова кружилась, я был пьян, и все же часть моего сознания отмечала все вокруг с поразительной ясностью, а ведь именно эту часть я пытался усыпить алкоголем.

Стоя с каменным лицом, Харви подождал, пока Говард и Рольф войдут в дом, а затем, закрыв дверь, нарочито медленно повернулся к нам и спросил:

— Господа будут ночевать здесь?

— Они-будут-ночевать-здесь, — заплетающимся языком пробормотал я.

— Да, — поддержал меня Говард. — Но прежде мы хотели бы, чтобы вы подали мистеру Крейвену крепкий кофе. Настолько крепкий, чтобы в нем ложка стояла. Мальчику нужно протрезветь.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Харви и, кивнув, направился в сторону кухни с таким видом, как будто проглотил метлу.

Я уже хотел пойти за ним, но Рольф, схватив меня за воротник, потащил за собой в гостиную. Пока Говард разжигал лампу, я опустился в кресло и закрыл глаза, но в тот же миг заставил себя смотреть в пол, так как у меня сильно закружилась голова. К горлу подступала тошнота.

— Клянусь-больше-не-пить-чтоб-я-сдох.

— Что-что? — переспросил Рольф.

Говард что-то сказал ему, но я не понял ни слова, однако на всякий случай решил смерить его недовольным взглядом. Наклонившись вперед, я потянулся за графином на столе, но тут же отдернул руку, увидев, что в графине херес. Придется выбирать другой любимый напиток.

Внизу в холле кто-то опять постучал в дверь. Выпрямившись в кресле, я удивленно посмотрел на Говарда, но тот лишь пожал плечами, раскуривая сигару. Я попытался встать, но у меня ничего не получилось, так как вся комната внезапно поплыла куда-то влево.

— Кто бы это ни был, Харви, гоните его к чертям… собачьим! — рявкнул я.

Должно быть, Харви услышал меня, так как уже через мгновение дверь открылась и до нас донесся голос дворецкого:

— Вы же слышали, что сказал мистер Крейвен, сэр. Мне очень жаль, но мой хозяин сейчас не в том состоянии, чтобы говорить с вами. Так что приходите попозже.

— А Харви молодец, — заявил я. — Немного меня смутил, зато послушался.

Но непрошеные гости, по-видимому, были не так хорошо воспитаны. Харви отважно пытался от них отвязаться, но шум лишь усиливался. Послышался какой-то грохот, а затем тяжелые шаги на лестнице. Через пару секунд в трех дверных проемах гостиной показались три знакомых мне лица.

— Вы? — вырвалось у Говарда.

— Опять он пришел? — поддержал его Рольф.

— Коэн, дружище! Входите! — выдавил я из себя, приподнимаясь в кресле.

В гостиную вошел инспектор Коэн, но он был не один. Его двойники, появление которых я сперва объяснял воздействием алкоголя на мое сознание, были вполне реальными. Они настолько старались быть незаметными, что сразу же бросались в глаза. Пока я пытался заставить себя хоть немного протрезветь, один из этих троих рывком поднял меня на ноги, а второй помахал у меня перед носом чем-то металлическим и блестящим. Послышался щелчок, и я увидел у себя на запястьях восемь тяжелых наручников.