– Ну что? – спросил юноша у фрэя.

Тот вздохнул и отрицательно покачал головой.

– Плохо. Тогда давайте похороним Мика.

– А разве нам не нужно возвращаться? – поинтересовался Бригам, бинтуя руку. – У нас встреча, помнишь?

Тэш забыл.

– Сегодня должна прийти мистик.

– Тэтлинская задница, точно! – Тэш провел рукой по влажным от пота волосам. – Мы уже опоздали!

Бригам кивнул.

– Проклятье! Ладно, возвращаемся.

– А как же Мик? – спросил Аткинс. – Мы не можем оставить его здесь.

– Он умер и никуда не спешит, а мы торопимся. Если Сури убьют в моем лесу, одним ушатом дерьма от Нифрона не обойдусь. Мойя с Персефоной меня повесят.

– Надо его похоронить. Нельзя оставлять человека гнить без погребения. Хочешь, чтобы к тебе явился его призрак?

– Мик точно заявится. – Эдгер взглянул на мертвеца, удивленно смотрящего в небо. – Обозлится и выследит.

– Нет времени, потом похороним, – ответил Тэш. – Если опоздаем, пусть лучше за мной гонится мертвый Мик, чем живая Мойя.

Рядом с шатром стояла женщина.

Лагерь Тэчлиоров представлял собой горстку убогих палаток. На веревках сушилась грязная одежда, вонь которой не мог перебить даже запах дыма от костра. Пока воины находились в лагере, Тэш не настаивал на железной дисциплине. Куда ни кинь взгляд, всюду ели, пили и спали полуголые мужчины, валялись яблочные огрызки и прочие объедки. Мистик, казалось, ничего этого не замечала: она сосредоточенно смотрела на восток.

Тэш много лет не видел Сури. В последний раз они встречались на похоронах Рэйта, а впервые он заметил ее в Тирре. Ему было четырнадцать, ей примерно столько же. Тогда она ходила в странной одежде, разговаривала с животными и играла с морскими волнами. Прошли годы; Сури стала женщиной, но одевалась по-прежнему странно – кожаный жилет и пояс из звериных зубов сменились на фрэйскую ассику.

– Извини, что опоздал, – произнес Тэш.

На лице девушки отразилось удивление. Она его не узнала.

– Я – Тэш, старшина Северного легиона и командир Харвудского авангарда. – Юноша снял с плеч вещевой мешок и бросил на землю рядом с флягами для воды. – Добро пожаловать в наш скромный приют.

Сури оглядела палатки, словно впервые их увидела.

– Меня предупредили о твоем приходе. Я постараюсь, чтобы тебе здесь было удобно, хотя у нас тут не так хорошо, как в Драконьем лагере.

– Далеко до башни?

– До башни? – Тэш взглянул на Эдгера и Бригама, снимавших обмундирование.

– До Авемпарты, – пояснила Сури.

– Не волнуйся, она досюда не достанет.

– Я успею добраться до темноты?

– Погоди-ка. – Тэш застыл на месте. – Ты ведь не собираешься идти туда?

– Тебе нельзя, – вставил Бригам. – Даже если тебя с ног до головы разрисовать рунами Оринфар, это слишком опасно.

– Миралииты день и ночь стоят на страже, – пояснил Энвир, наливая воду в кружку.

– Точно, – подтвердил Тэш. – Заклинатели патрулируют тот берег. Это такая игра.

– Игра? – переспросила Сури.

– Ну да. – Тэш сбросил последнее снаряжение и улегся на землю, подложив под голову мешок с яблоками. Неподалеку росли дикие яблони, и осенью воинам удалось собрать неплохой урожай. Бринкс и Плайн попытались сделать сидр – безуспешно. – Для них это вроде рыбалки. Они разрушили мост и теперь ловят нас будто на удочку. Подкарауливают в подходящем месте, а потом то дерево упадет, то берег обвалится, то волной кого-нибудь смоет. Персефоне не понравится, что ты собираешься к реке.

– Она меня и послала.

– Зачем?

– Чтобы поговорить с фрэями и закончить войну.

– Шутишь? – воскликнул Тэш. – Если сунешься к башне, тебя тут же убьют.

– Не волнуйся, – улыбнулась Сури и снова взглянула на восток. – Меня пригласили.

Над извилистым шрамом дороги висели звезды. Тропа из белого гравия, испещренная пятнами лунного света, в темноте казалась волшебным проходом в мир неизведанного. Сури видела в ней знак от Вогана, говорящий, что она следует в правильном направлении, однако мысль, куда может привести этот путь, ее пугала. Девушка не питала иллюзий относительно своего будущего, ей было точно известно – она должна идти до конца. Чтобы стать бабочкой, придется дорого заплатить. Сури и не предполагала, что платежей окажется так много.

Тэш и его товарищи остались в лагере. Они вызвались сопровождать ее, но мистик даже без Искусства почувствовала их облегчение, когда сказала, что пойдет одна.

Выйдя на открытое место, девушка замедлила шаг. Она ожидала увидеть мрачный силуэт на фоне звездного неба, однако при виде Авемпарты у нее захватило дух. Посреди реки вздымалась сияющая остроконечная башня, похожая на прекрасную даму в серебряно-голубом платье, стоящую на краю мира, торжествующе воздев руки к небу.

Завороженная видом, Сури запоздало заметила, что под ногами уже не гравий, а ровная поверхность скалы. Приблизившись к краю обрыва, она смогла подробнее рассмотреть Авемпарту, ее балконы, освещенные окна, галереи и лестницы. Девушке никогда не доводилось видеть подобного строения. Оно не было грубо вкопано в землю, вытесано из камня или сложено из мертвых деревьев. Башню не заставили существовать, ее пригласили в этот мир. Она казалась частью Элан, так же, как реки, горы и леса.

Внезапно Сури ощутила связь – она смотрела на Авемпарту, а та на нее.

По крайней мере, кто-то точно смотрел.

Ты – Мовиндьюле? Или кто-то другой?

Искусство не давало четких ответов. Обычно оно проявлялось в дурных предчувствиях, необъяснимом желании в определенный день остаться дома, ясном понимании, что нужно выбрать то, а не это. Голос Элан слышен всем, просто заклинатели умеют слушать.

Сури молча ждала. Ее охватил страх. На ней не было рун Оринфар: руны помешают пользоваться Искусством и тем самым повредят цели ее визита.

Слова Арион, обращенные к Персефоне, преследовали девушку, будто запах сирени теплым летним днем. Мой народ думает, что рхуны – животные, бездумные твари. Поэтому не испытывает вины, убивая вас. Точно так же вы спокойно убиваете оленей. Я знаю. До встречи с тобой я тоже так думала. Нам нужно доказать моему фэйну… всем фрэям, что вы заслуживаете жизни, достойны уважения и независимости. Если они увидят, что мы похожи, то осознают свою ошибку.