— Это ты сейчас побежишь, как… — но Ерлан жестом велел Саяну замолчать.

— Ладно, Диасик. Я смотрю, ты крутой. Посмотрим сейчас, чего ты стоишь и насколько тебя хватит.

— Не будешь ты ни на что смотреть, потому что вы все мне чертовски надоели. Мне жаль, что ваши мамаши не прислушались к своим любовникам и не сделали аборт до того, как вы трое вылезли оттуда, куда я вам всем желаю отправиться снова… И еще… Прежде чем ты забьешься в истерике, позволь мне кое-что сделать, чтобы я ушел счастливым. Я мечтал об этом с того момента, как увидел твою наглую рожу.

Диас неожиданно подскочил к Ерлану, схватил за ворот рубашки и что есть мочи ударил своим лбом по его лицу. Раздался странный звук. Можно подумать, что нос Ерлана с хрустом и непонятным чавканьем, был вбит внутрь его лица. Его голова откинулась назад с такой скоростью, что казалось, она оторвется от тела. Ерлан, не ожидавший такого поворота событии, попятился назад, с трудом сохраняя равновесие и не понимая, откуда взялись эти яркие вспышки перед глазами. Кровь хлынула из его носа и разбитых губ. Диас, тем временем, схватил полупустую бутылку со стола и резким движением наотмашь разбил ее об голову Саяна. Удар пришелся в висок и, по всей видимости, осколок попал в глаз крепыша, потому что тот завопил от боли. Второй из братьев — Саят, совсем забыв о пистолете в своей руке, кинулся на Диаса, но тому удалось увернуться, прижавшись к стене и не без его помощи, крепыш пролетел мимо, сбивая с ног Ерлана. Диас засмеялся, поражаясь своей ловкости, не утраченной с годами. Привычно сунув руку в карман, он с удивлением обнаружил в нем невесть с каких времен завалявшуюся измятую сигарету и приняв ее как награду за свою смелость, не колеблясь, зажал ее зубами. Саян продолжал кричать, держась за правую часть лица. Саят помогал Ерлану, упавшему вместе с ним на пол, подняться. Видимо, без приказа своего босса, он просто не знал, что следует делать дальше. На время Диасу показалось, что он вернулся в прошлое, в те годы, когда ни один день не обходился без подобных стычек. Хотя, разве можно назвать стычкой эту небольшую шалость, заставившую изрядно принявшую на грудь троицу кряхтеть на полу и визжать от боли? Память могла выдать бесчисленное множество случаев, по сравнению с которыми происходящее было лишь детской забавой. Диас чиркнул зажигалкой, оставленной кем-то на столе, впервые не мучаясь с не разгорающимися спичками, и присел на стул. Сквозь густой дым, поваливший из самокрутки, он посмотрел на плакат на стене с надписью: «С днем рождения!» и преисполнился чувством невысказанной благодарности своим друзьям. Им были не свойственны такие сантименты, но, тем не менее, они не поленились создать атмосферу праздника простым плакатом и парой найденных на складе маркеров. Диас откинулся на спинку и широко улыбнулся, наслаждаясь представлением, которое он разыграл и горьким вкусом последней сигареты.

Руслан лежал в откинутом водительском кресле, глядя на маленькие черные точки, которыми был усеян светлый потолок Daimler-a, и думал о своей жизни до тех пор, пока лучи восходящего солнца не стали падать ему на лицо. Он опустил козырек, но Солнце находилось еще слишком низко, и поэтому тень козырька лишь лениво растянулась по потолку, не спасая от света. Руслан бросил выкуренную почти до фильтра сигарету в приоткрытое окно и вдохнул свежесть, мгновенно занявшую место табачного задымления в салоне. Всю ночь Руслан ворочался в этом кресле, не зная, куда деть ноги и не мог с уверенностью сказать, удавалось ли ему заснуть хотя бы на десять минут или тревожная дрема длилась не дольше пары считанных секунд. Почему-то в эту ночь он думал о Наташе. Не о той, которая теперь представала в его воображении одетой в полицейскую форму, с блестящим жетоном на груди и пистолетом в руках, но о той, которая когда-то казалась ему несчастной, одинокой и беззащитной девушкой, которая, как никто другой, понимала его, а не просто выполняла свое очередное оперативное задание по внедрению в преступную группировку. Все было ложью. Ее сочувствующий взгляд, слова, которые она произносила полушепотом, словно их тайну, о которой не должен узнать никто в этом мире, ее наигранная грусть… Фальшь… Но даже ее так не хватало в это утро, когда грудь словно налилась свинцом тяжелых воспоминании и грустных мыслей. Тоска сковывала тело. Не хотелось даже шевелиться. Казалось, что ничего не имеет смысла. Ничто ни к чему не вело и все вокруг было лишь чередой случайностей, образующих жизнь. Нечему тут учиться, ибо ничто ничего не значит. Прав тот, кто сказал, что любовь и дружба не более чем оправдание своей глупости и лишенных логики поступков. Для чего они встретились с Асель, если все закончилось вот так. Ни дня вместе. Ни одной улыбки в ответ на все его попытки заполучить ее внимание. Вместо этого, она ищет счастье в объятиях этого мента, который, наверное, и пальцем не пошевелил для того, чтобы донести до нее свои чувства. Если, конечно, у ментов вообще бывают чувства. Еде великая любовь? Где плоды его трудов? Награда за ожидание?

Руслан приподнялся, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида и облегченно вздохнул, когда увидел, что источник шума — автомобиль пронесся мимо, не съезжая с трассы. Меньше всего сейчас ему хотелось видеть людей. Место, которое он выбрал для ночлега, оказалось таким уютным, что вероятность того, что вскоре сюда приедут решившие уединиться пары романтиков, была велика. В двухстах километрах позади проходила трасса, а из лобового окна открывался чудесный вид на небольшой пруд посреди большой рощи. По обе стороны от машины, словно стены природного коридора, возвышались высокие деревья с такой плотной листвой, что пробираться сквозь них казалось невозможным делом.

Опустив стекло до конца, Руслан опустил ноги с панели Daimler-a, и выпрямился. Нужно скорее вернуть автомобиль Диасу. Это единственный план, который еще не сорвался. Больше делать нечего. Асель в безопасности и учитывая ее отношение к Арсену, вырвать ее из лап капитана казалось почти фантастикой. Да и ненужно этого делать. Пусть радуется жизни с тем, кого она выбрала. Ведь Руслан еще помнил, какое спокойствие и защищенность читались в ее глазах, когда она выходила из кофейни в сопровождении своего возлюбленного пару дней назад, в то время как Руслан, еще не потерявший надежду вернуть ее, сидел за темными окнами такси, сжимая в руке пистолет, который все равно бы никогда не выстрелил. Тогда он почувствовал себя еще хуже. Этот чертов капитан, как оказалось, заявился в отель не в поисках Асель, а с единственной целью — убить Руслана. Даже не разобравшись, что к чему. Все перевернулось внутри, когда Руслан, сидя в такси и провожая парочку взглядом, представил, как Асель жалуется своему защитнику на Руслана. Как диктует Арсену адрес, где он сможет найти его и наказать. Чем больше Руслан пытался доказать ей, что он не так плох, тем больше, видимо, она ненавидела его. Лучше бы он вообще не знал о ее существовании. Тот Руслан, которым он был до встречи с Асель, сейчас казался другим, чужим человеком. Все лишь иллюзия. Иллюзия власти, силы, обеспеченности и свободы. Никогда он не был свободным.

Вконец измученный жалостью к себе, Руслан, все же, решился перебороть себя и размяться. Он вышел на улицу и почувствовал, как кровь побежала по онемевшим ногам и пояснице. Глядя на водную гладь, он постарался ни о чем не думать хотя бы какое-то время, но глупые образы и обрывки мыслей, терзавшие всю ночь, все же прорывались в сознание. Тяжело вздохнув, Руслан перевел взгляд на часы. Должно быть, Диас уже прибыл на работу и открыл свой автопарк. Остается лишь надеяться, что он не запросит оплату за просрочку возврата автомобиля. И жена его, наверное, уже возненавидела Руслана за то, что на заднем сиденье Daimler-a все еще лежали ее сумки. Но возвратить автомобиль раньше он просто не мог. До последнего момента Руслан не оставлял надежды вернуть себе Асель и убраться из города туда, где никто их больше не достанет. Каждое утро в его голове возникал новый план и каждый вечер этот план рушился словно карточный домик. Надежда умерла в тот момент, когда он позволил Асель усесться с Арсеном в его дрянной автомобиль и скрыться в ночи. Ну и черт с ними.