– Да, сэр. Я хотел спросить о… э-э… местоположении Бертрама Армстронга.

– Бертрама… кого?

– Мужчины, которого вы увели вместе с маленьким мальчиком из моего… то есть из построения вчера утром.

Джейми не знал, смеяться ему или злиться. Бертрам, значит?

– В настоящее время этот мужчина вполне хорошо себя чувствует. Его покормили, а моя жена лечит его глаз.

– Вот как. – Вудсворт переступил с ноги на ногу, но все же сказал: – Рад это слышать. Видите ли, я беспокоюсь за него. О нем ходят слухи.

– Не сомневаюсь, – сказал Джейми, даже не пытаясь скрыть напряжение в голосе. – А что вас беспокоит, сэр?

– Говорят… в общем, мужчины из отряда Даннинга говорят, что Армстронг шпион, английский офицер, который скрывался среди нас. Мол, при нем нашли офицерский патент и переписку. Я… – он умолк и, гулко сглотнув, выпалил: – Я не верю этому, сэр, и никто из моего отряда не верит. Мы считаем, это ошибка, и мы… мы хотим надеяться, что ничего… скоропалительного не произойдет.

– Никто ничего подобного не предлагал, капитан, – заверил его Джейми, а сам похолодел от волнения. Не предлагали, потому что времени не было. Из-за поспешного приготовления к бою и обуревавших его чувств он мог игнорировать эту щекотливую проблему в виде Грея-узника, но не замечать ее дальше уже нельзя. Джейми должен был немедленно сообщить о Грее Лафайету, Ли и Вашингтону, но оправдывал свою задержку суматохой вокруг предстоящего сражения.

Глаза привыкли к тусклому свету звезд и костров, Джейми видел удлиненное лицо Вудсворта, виноватое, но полное решимости.

– Я боюсь говорить об этом прямо, сэр, но печальный факт таков, что, когда страсти берут верх, человек может совершить достойные сожаления – непоправимые! – действия. – Вудсворт громко сглотнул. – Не хотелось бы стать свидетелем этого.

– Вы считаете, что кто-то может предпринять подобные действия? Сейчас? – Джейми огляделся. У костров ходили люди, беспокойные, словно пламя, в лесу виднелись темные тени, но ни заговора, ни гнева не ощущалось. Шелест голосов, чей-то вскрик, смех и даже пение, нервозное опасение, ожидание – и ни следа угрюмого недовольства.

– Сэр, я священник, – окрепшим голосом произнес Вудсворт. – Я знаю, как люди начинают вести дурные разговоры и как быстро эти разговоры превращаются в действия. Слишком много выпивки, бездумно сказанное слово…

– Все так, вы правы, – согласился Джейми. Он ругал себя за то, что не подумал о подобном, позволил чувствам затуманить разум. Разумеется, когда он оставил Грея, то не знал, что у того есть патент на офицерский чин, однако это его не извиняет. – Я сообщу генералу Ли о… мистере Армстронге. Если вы снова услышите разговоры о нем, то скажите, что этим делом занимаются высшие чины. Это может предотвратить… неофициальный печальный конец.

Вздох облегчения, который издал Вудсворт, был почти осязаем.

– Да, сэр, скажу, – с благодарностью в голосе произнес Вудсворт и, кивнув, отступил, но вдруг остановился. – Ох.

– Да? – нетерпеливо спросил Джейми. Его одолевали мелкие, но насущные неурядицы, и он намеревался разобраться хотя бы с этой.

– Прошу прощения за назойливость, генерал. Но мне только что пришло на ум… тот мальчик, который был с Армстронгом… Бобби Хиггинс.

Джейми тут же насторожился.

– Что с ним?

– Он… я имею в виду Армстронг… мальчик сказал, что искал дедушку, и Армстронг ответил, что знает этого человека и что его зовут Джеймс Фрэзер…

Джейми закрыл глаза. Если никто не линчует Джона Грея до рассвета, он придушит его собственными руками.

– Этот мальчик и в самом деле мой внук, – открыв глаза, как можно спокойней ответил он. Из чего можно сделать вывод, что Джейми знаком с проклятым Бертом Армстронгом. Если эту подробность узнают все, придется отвечать на массу неудобных вопросов людям, которые имеют право задавать их. – Сейчас о нем заботится моя жена.

– Хорошо. Я просто хотел…

– …проявить заботу. Спасибо, капитан. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – пробормотал Вудсворт, поклонился и растворился в ночи, которая и без того была далека от спокойной, а сейчас стала еще хуже.

Джейми оправил мундир и двинулся дальше. Триста человек, которых нужно оповестить и взять под командование, разбудить, вести и контролировать. В его руках триста жизней.

Триста – и еще одна, черт бы ее побрал.

Джейми вернулся довольно поздно, улыбнулся и внезапно сел рядом со мной у костра.

– Есть чем поужинать?

– Да, сэр, – ответила помешивающая что-то в котле женщина. – И вы, мадам, тоже поешьте.

Она бросила на меня взгляд, дающий понять, что я выгляжу не лучшим образом. Мне было все равно, но я с благодарностью приняла деревянную миску с чем-то горячим и кусок хлеба.

Я едва замечала, что ем, хотя поглощала предложенное с жадностью. День выдался богатый событиями, на еду просто не хватало времени – я бы и вовсе осталась голодной, если б не принесла еду Джону. Он настоял, чтобы я села и поела с ним. Перси Бошан больше не приходил, и в свете происходящего я сочла это несомненным плюсом.

Из подчиненных Джейми я забраковала около двадцати хромых, страдающих одышкой и слишком старых. Человек тридцать были практически здоровы, но нуждались в лечении повреждений, которые получили в драках или упав по пьяни. Некоторые из них все еще были пьяны, и их в сопровождении приятелей отослали проспаться.

Интересно, сколько людей обычно идет в бой пьяными? Откровенно говоря, мне и самой захотелось бы напиться, если бы пришлось делать то же, что им.

Вокруг царила жуткая суматоха, но радостное возбуждение переросло в нечто более хладнокровное и рассудительное. Приготовления велись уже всерьез.

У меня уже все было готово. По крайней мере, я на это надеялась. Маленькая палатка, чтобы укрыться в ней от солнца; тючки с медицинскими припасами; хирургические инструменты – к каждому прилагается бутылек с влажными шовными нитями; немного корпии – стирать кровь, и бутылочка с разведенным спиртом – соль кончилась, и я не осмеливалась просить ее у интенданта сейчас. Попробую сделать это утром. Еще аптечка, которую я всегда носила через плечо, – так, на всякий случай.

Ночь выдалась теплая, но я все же села ближе к огню – меня знобило, тело отяжелело, словно кости вдруг размягчились. Только сейчас я поняла, как сильно устала. Еще не все в лагере заснули – некоторые сидели вокруг костров, и в их разговоры то и дело вплетался случайный скрежет металла по оселку – точились косы и мечи. Звуки постепенно стихали, и после захода луны заснули даже самые взбудораженные предстоящим сражением солдаты.

– Скоро рассвет. Поспи хотя бы немного, тебе нужен отдых, да и мне тоже, – тихо сказала я Джейми и поднялась с приглушенным стоном.