если с ними что-то произойдет, тогда точно пойду в суд со всеми бумагами и доказательствами того, что вы тут пытались провернуть и как собирались обмануть меня своей аферой. Так что в ваших же интересах не допустить этого.

Надеюсь, конечно, что всего это мне не понадобится, точнее ни мне, ни моей семье. Но на всякий случай, как говориться.

Похоже, местные понимают тут только силу. Силу власти, денег, авторитета, возраста. А мне не добиться ничего из этого еще очень долго, значит им нужно дать то, что только я могу. А что я могу? Если бы не такая поддержка чеболя, вряд ли бы мне удалось так легко устанавливать и навязывать здесь свои требования.

А еще угрозы могут воздействовать. Они тут все просто помешаны на своем статусе и положении, и любое действие, даже намек тени на их доброе имя, доводит до белого каления. Надо это использовать.

Остаток дня и вечера занимался изучением тех рекомендаций, что мне положено было выполнять после такой травмы и операции на животе.

Это было конечно в первую очередь ограничение физической деятельности. Опять мои тренировки придется прекращать. Но помимо этого так же было ограничение в плане питания. Это было вообще жестко. Никакой тяжелой и грубой пищи. Только различные каши. Никаких острых, соленых, кислых, даже сладких блюд. В том числе газировок и дрожжевого теста. Чтобы у меня не начало что-то бродить в животе и пучить. А то еще швы полопаются. И еще куча всего, что мне нельзя. В том числе любой алкоголь. Зато удивился, отыскав в графе: разрешенное к употребление - пиво - правда, пастеризованное. Не хмельное, не солодовое, безалкогольное. Короче крашеную водичку, на кой нужно такое употреблять и кому такое может быть нужно, в рекомендации указано не было. Тем более даже никак не оговаривался возраст пациента. Ошиблись или просто закатали все под единый стандарт, раз такие случаи в моем возрасте бывают редкостью.

Мне, в общем-то, было на разрешение пить пиво и вообще алкоголь - наплевать. У меня же, как я теперь вспомнил про команду, был спортивный режим. Да и вообще понимаю, что мне не нравится алкоголь. От него зло. Сам убедился в этом позднее, также вспоминая, чем все закончилось для меня. Нет, конечно с командой праздновали и отмечали победы, но от одного бокала или рюмки соответствующего напитка меня могло так развезти, как других только после десяти подобных доз.

На следующее утро опять пришла сестра. И при ее помощи, наплевав на все рекомендации врачей, стал ме-е-едлено выбираться из кровати. Было терпимо, главное не нагружать мышцы живота.

Увидев это безобразие, медсестры тут же попытались воззвать к моему здравому смыслу. Но я остался глух, и наоборот решил сам проверить свою теорию угроз и скандала.

- Идите сюда, - подозвал я пару медсестер поближе, и заговорил таинственным не предвещающим ничего хорошего голосом. - И послушай меня. Вам ведь, наверное, уже сообщили, что если я здесь двину кони, то тогда лично вас и всю вашу больницу поставят раком и вы@бут так, что вы будете рыдать от счастья, когда вас, наконец, отпустят. А потом за вас примется моя сестра. Вы еще даже не догадываетесь, какая она стерва, и что лично с вами сделает. СунОк, ты ведь отомстишь за младшую сестренку?

- Д-да, - пищит моя грозная сестра, слышавшая всю мою речугу.

- И так? Что мне еще запрещено делать в этой больнице?

- Ничего и вы можете идти куда хотите.

- Вот и здорово, что мы разобрались во всем этом недоразумении.

Не успели мы с сестрой выйти за порог палаты, как откуда не возьмись, вырулила, в прямом смысле, ведя инвалидную коляску, одна из медсестер, и предложила воспользоваться транспортом. Но я все-таки решил дойти на своих двоих, и так неделю почти не двигался.

- СунОк, только не спеши, - притормозил я сестру. - А то я могу еще медленнее обычного ползти.

Добравшись до палаты мамы и поговорив втроем немного времени, мой путь занял больше, чем я рассчитывал, СунОк попрощалась с нами и сбежала на занятия.

Нам с ДжеМин предстоял серьезный разговор, ради которого я решил придти. Насчет суда и его завершения. Мне было интересно, чем там все закончилось.

Мама кратко пересказала, что могла вспомнить. Главное и самое важное, как она думала, что именно это меня интересует, назвала сумму компенсации, на которую договорились и посчитали справедливой. Восемь миллионов вон. У меня просто не было слов, достойно и как-то сдержано ответить на это, так что я просто промолчал.

Ни о каких извинениях в мой адрес, ни о публичном опровержении, ни о каких санкциях против всех этих обличенных властью государственных чиновников и сотрудников даже и намека не было.

Верхом идиотизма и парадокса во всем этом фарсе было то, что мои штрафы так и остались. Никакой кражи я не совершал, но оскорбления в адрес простой старушки, проходившей мимо и чисто случайно подставившей меня - нате вам, пожалуйста. Никакого ареста или задержания полицией тоже больше не было, а вот сопротивление полиции - осталось. Да еще нарушение правил дорожного движения. Виноват кругом я один.

Суки. Я просто кипел от гнева и злости, если бы не было тугого бинтования на животе, то прямо тут и лопнул бы.

- Мама, - немного успокоившись, спрашиваю ДжеМин с сожалением в голосе, - только не говори, что это было не твое решение, а тебе посоветовали и подсказали