- Ну, да. Так и есть.

- Мама, - выдыхаю я с еще большим сожалением, - а меня спросить было нельзя?

- Но он твой дядя. И он старше. И он мужчина. Он плохого не посоветует. Мы же все-таки одна семья.

Как я и думал, что без этого проныры здесь не обошлось. Дядя ЮнСок решил погасить задолженности перед банком по тем кредитам, что были на доме, в котором мы жили, при этом говоря, что планирует передать его потом в наше полное распоряжение. Так мне поведала ДжеМин.

- Мама, мы ему не семья. У него есть своя, а мы для него балласт, от которого он планирует избавиться при первой возможности.

- Если бы мы обе сейчас не были пациентками и не находились в больнице, то я бы тебе ремнем или розгами так всыпала по твоей заднице, чтобы ты навсегда запомнила, как положено думать о своих родственниках.

- Или я тебе, чтобы это, ты, запомнила. И перестань меня смешить своими надуманными несбыточными планами, наказать меня. Мне сейчас смеяться больно.

Мы с мамой переглянулись и поулыбались, понимая, что никто из нас даже и не задумывался о таком всерьез больше. Одного прошлого раза хватило.

- Мама, ну нельзя быть такой доброй, наивной и доверчивой. Когда ты уже поймешь это?

- Прости, ЮнМи. Я не могу иначе. Если кому-то нужна помощь...

- Я понимаю, - вздыхаю я. Опять ДжеМин задавили жалостливостью и авторитетом.

Но все же, после этого я настоял на своем, чтобы на мое имя была оформлена кредитная карта. Договорились на следующие условия: покупки меньше пятисот тысяч вон ЮнМи могла сама оплачивать, а что больше - только с подтверждения мамы. А так как компенсация по суду принадлежала именно мне, и моя подпись была решающей, то ЮнСока вскорости ждет пренеприятнейшее известие.

Время действия: конец недели

Место действия: комната сестер в доме их мамы

Несмотря на запреты врачей, я решил покинуть больницу в начале недели в один день, когда выписывали и маму, пожелав доктору ДжиЕн, на ее счастье или несчастье, чтобы такого лучше не произошло, что если что-то со мной случится, то я непременно обращусь снова к ним. Раз меня здесь чуть не вылечили окончательно. Скепсис так и сквозил в моих словах, но мое напоминание, что решение подавать в суд или нет, еще не сформировалось окончательно, придало больше драматизма.

Может прав был ЧжуВон, что с такими надо разбираться обязательно, и дело здесь даже не в самой сумме, которая по его меркам может быть просто смехотворной, а в действии, попытки и желании нажиться за счет других. Особенно это стало для меня актуально здесь, в Южной Корее, где все тебя пытаются нагреть и поиметь с тебя что-нибудь. А богачи потому и богачи, что никому ничего не позволяют, сразу наказывают тех, кто что-то посмел против них задумать. Хотя мне в прошлой жизни эти знания не помогли.

Но аванс, заплаченный ЧжуВоном за мое лечение, миллион вон, мне был благополучно перечислен. Со всеми извинениями за допущенную ошибку.

Оставшиеся дни до полной первой недели, как все-таки рекомендовали врачи, я старался двигаться по минимуму, и уже изнывал от безделья. Но тут мне попался на глаза тот сломанный синтезатор, и я принялся мучить его.

Эти несколько дней вынужденного спокойствия посвятил тому, что давно планировал: я стал копаться в музыке этого мира. И было странно наблюдать и выявлять тех же самых певцов или групп с теми же самыми песнями, выступлениями, концертами. А потом - бац - и память выдавала новую вспышку, что вот этой песни я не знаю. Не было ее в моем мире. Потом - бац - а вот эту из моего, здесь никогда не знали. И мне вспоминались действительно отличные песни, как отечественные, так и зарубежные. Даже стал составлять для себя такие списки расхождений. Но вот как вспомнить тех, кто был в моем мире, и кого не знали в этом, я не представлял. Будет обидно, если кто-то классный остался для меня навсегда в забвении. Ну или пока моя память полностью не восстановится.

Каково было мое удивление, когда мне попалась группа "Король шутов" вместе с Горшеневым, а вот Князева в этой группе никогда не было. Как не было и акустического альбома. Как не было и одних из самых успешных и лучших песен "Короля и Шута" из моего мира.

Как я мог оставаться в стороне, видя такую несправедливость.

И вот все свободное время следующих дней я пилил и строгал на своем полурабочем синтезаторе "Лесника".

Я вспомнил, что именно эту мелодию я наигрывал тогда в музыкальном магазине, когда ходил и выбирал инструменты.

Из примерно пятидесяти клавиш на нем работала треть в центре, но этого хватило. По-русски я мог выдать исполнение, даже разбуди меня посреди ночи. Вот прямо хотелось для себя вернуть это славное звучание в этот мир, а заодно и другим показать.