– Да. Больше выживших нет. Из восьмисот осталось одиннадцать.

Четверо в Набалдашнике надолго замолчали, переваривая информацию. Они всегда опасались, что дела в Рое идут не лучшим образом, но им и в голову не приходило, что все настолько плохо. В конце концов Дюб воздел перед собой руки ладонями вверх и вопросил:

– Что у вас случилось?

– Рухнула гидропоника, – Аида на какое-то время отвернулась от камеры. – Ну то есть там много чего было, но в конечном итоге это главное. Корональные выбросы, болезни водорослей, недостаток воды… Большинство капель уже не производят пищу.

– Тогда что же вы едите?

Аида резко развернула голову, словно вопрос ее поразил, и удивленно уставилась в камеру:

– Остальных. Я имею в виду – тех, кто умер.

Снова долгая пауза – Дюб, Бо, Майкл и Стив, вытаращив глаза, смотрели друг на друга.

Самое ужасное, что им всем подобное тоже приходило в голову, и неоднократно. Каждый замороженный труп, который приходилось выбрасывать в космос, представлял собой коллекцию белков и других питательных веществ, от которых, если взглянуть на них под определенным углом, просто слюнки текли.

Аида, словно прочитав эти мысли, уточнила:

– А вы-то?

– В смысле – дошли ли мы до того, чтобы есть покойников? Не дошли, – ответил Дюб.

– Это все Тав начал, – объяснила Аида. – Съел собственную ногу. Как он это сам назвал – мягкий каннибализм. Ноги в космосе все равно не нужны. Опубликовал в блоге, запись стала вирусной.

Ответить им было нечего. Через какое-то время Аида продолжила:

– Конечно, на «Эндьюрансе» больше запас рационов и всего остального. И сколько угодно воды. Вы бы до такого не дошли.

– Мы – не дошли, – согласился Дюб.

По жестам остальных в Набалдашнике ему было ясно – они в таком шоке, что слова им сейчас лучше не давать.

– А что касается нас, – сказала Аида, – вам следует знать, что прочие запасы мы сохранили. Даже когда теряли капли и людей. Все, что оставалось, мы перемещали в уцелевшие капли. Все двадцать шесть загружены припасами.

– Всем, кроме пищи, – кивнул Дюб.

– Да.

– А воды, чтобы попасть на нашу траекторию, у вас хватит?

– Да, – ответила Аида.

Красивая молодая женщина, думал Дюб, и столько страсти в голосе, что легко понять, как она выиграла у Тава и Джей-Би-Эф кампанию в соцсетях.

– Мы провели расчеты, – продолжала она. – Если избавиться от лишней массы и загрузить все, что есть, в гептаду, мы можем с вами встретиться в вашем следующем апогее. Но нам понадобятся ваши точные парамы.

– Мы обсудим ваше предложение, – сказал Дюб, – и при необходимости начнем подготовку.

Он перевел взгляд на Стива Лейка, и тот разорвал связь, хотя Аида собиралась сказать что-то еще.

Они сидели в «банане» и обсуждали предложение – как будто здесь было что обсуждать. Выражали шок и отвращение по поводу того, до чего опустился Рой. Луизе все это показалось пустой тратой времени. О чем она в конце концов и сказала. В этом роль Луизы и заключалась. Этого от нее ожидали. На это надеялись.

– Погибли семь миллиардов. По сравнению с этим трагедия не такая большая. И, как на духу, каждому из нас приходило в голову, что мертвых есть можно, так что давайте не делать вид, будто для нас это такой уж шок. Истинная причина, по которой новость так нас ошеломила – разрушенные надежды. Мы думали, что в Рое сотни человек, полно еды и найдется с кем поговорить. Хорошо, головой мы все понимали, что это вряд ли, но надеяться-то могли. Выяснилось, что осталось одиннадцать трупоедов. Что ж, оставить их вымирать и дальше? Нет, конечно. У нас найдется место для них и для их гептады, полной ценных витаминов.

– Я ее боюсь, эту Аиду, – сказал Майкл Пак.

Луиза вздохнула:

– Позволь мне высказать предположение: ты ее боишься потому, что где-то внутри сам себя спрашиваешь – а не стал бы я сам такой же Аидой, если бы по-настоящему проголодался?

– И все же – пустить ее на борт «Эндьюранса»…

– И Джей-Би-Эф, – добавила Фекла.

Как всегда, они с Мойрой сидели рядом, переплетя пальцы.

– Я надеялась никогда больше не увидеть Джулию, – сказала Камила. – Знаю, это все моя мстительность и эгоизм, однако…

– Я прекрасно понимаю все ваши сомнения, – сказала Айви, – поскольку сама их разделяю. Вопрос сейчас заключается в том, должны ли эти сомнения повлиять на решение, которое мы примем. Позволим ли мы трети всего человечества умереть лишь потому, что боимся Аиды и ненавидим Джей-Би-Эф. Очевидно, нет. Соответственно мы передадим наши парамы и подробности планируемого запуска. А пока движемся по орбите и у нас есть время, будем готовиться к приему дополнительных капель.

Остаток времени на орбите оказался занят настолько плотно, что они даже вскрыли неприкосновенный запас рационов, поскольку и мозги, и мышцы остро нуждались в горючем. Однако посередине десяти дней непрерывного напряжения случилась передышка. Дина и Айви не сговариваясь решили провести ее в помещении, которое Дюб некогда окрестил Суеверным шариком и которое теперь носило имя Купол.

После Разрыва, когда Рис перестраивал «Иззи» с «Имиром» в единую движущуюся скульптуру из стали и льда, он перенес этот модуль в другое место на Стержне и позволил движущемуся льду нарасти вокруг. Сначала лед полностью окружил внутреннюю полусферу, а потом образовал защитный козырек над той, где были окна. Модуль торчал сбоку «Эндьюранса», словно выпученное глазное яблоко, и давал людям место, откуда можно взглянуть на Вселенную. С инженерной точки зрения полезная функциональность как таковая у него отсутствовала. Модуль скорее проходил по статье расходов, поскольку время от времени в него попадали небольшие камни, вызывая разгерметизацию и требуя ремонта. Находящиеся в нем были под прямым воздействием космического излучения, так что при прохождении через пояса Ван Аллена посещать его запрещалось, а происходило такое постоянно. И тем не менее людям он нравился, они не жалели сил на ремонт и приходили туда всякий раз, если хотели побыть в одиночестве или с кем-нибудь наедине. Это было одно из наивысших достижений Риса как дизайнера, и Дина, оказываясь внутри, всякий раз беззвучно его благодарила. С началом Каменного Ливня данное Дюбом название стало казаться несколько бестактным. Какое-то время люди называли его английским словом Dome, «Собор», однако по-русски слово «дом» означало совсем другое, так что в конечном итоге остановились на Куполе – по-английски и по-русски это звучало примерно одинаково и значило примерно одно. В русском языке у слова была и религиозная коннотация, поскольку оно напоминало о церковных куполах.

Во время передышки Айви и Дина могли особенно не переживать из-за космического излучения, поскольку «Эндьюранс» они развернули так, что Купол смотрел в надир, в сторону Земли. А Земля была достаточно близко, чтобы перекрыть им вид на космос. Как источник жизни она теперь не годилась, но космические лучи поглощала ничуть не хуже прежнего. Сквозь нее не могло пройти ничего, если не считать еще одного загадочного Агента, способного пробивать планеты. Так что Дина и Айви плавали сейчас в центре сферы, взявшись за руки, чтобы не разлететься, потягивали бурбон из пластиковых пакетов и в последний раз смотрели на некогда родную Землю. За те шесть лет, что они обращались вокруг, обе успели привыкнуть к значительному углу между орбитальной плоскостью «Иззи» и экватором, дававшему прекрасные виды высоких широт. Однако в свете последних изменений орбитальной плоскости «Эндьюранса» они были теперь ограничены поясом между тропиками.