– Значит, вы задумали какую-то игру. И случилось это в сентябре, – терпеливо произнес Паркер. – Ну и что же это за игра? Она как-то связана с изумрудами Уилбрахамов?

– Если честно, то да, – ответил Нобби Крэнтон. – Расскажу вам, как все было. Я никогда не возражал – и не возражаю – против того, что меня упекли за решетку. Однако истинному джентльмену оскорбительно, когда его слова подвергаются сомнению. И если я говорю, что не брал изумрудов, то так оно и есть. Я даже в руках их не держал, и вам это известно. Ведь будь драгоценности у меня, я бы не жил в этой дыре, а купался в роскоши, как настоящий джентльмен. Господи! Да я бы разобрал ожерелье и продал по частям. Вы бы и глазом моргнуть не успели. Если бы камни продавал я, вы никогда бы их не нашли.

– Полагаю, вы приехали в приход, чтобы попытаться отыскать ожерелье? – поинтересовался Уимзи.

– Да, именно за этим. Почему, спросите вы? Да потому, что знал: оно где-то в деревне. Эта свинья… Ну, вы понимаете, кого я имею в виду…

– Дикон?

– Он самый. – Лицо больного исказила странная гримаса: то ли страх, то ли гнев. – Он ведь не покидал деревню. И избавиться от ожерелья наверняка не успел. Вы следили за его корреспонденцией, верно? Так что если бы он решил отправить ожерелье по почте, вы наверняка перехватили бы посылку. Дикон спрятал ожерелье в деревне. Только вот я не знал, где именно, но собирался найти его. Да, найти, а потом принести в участок и показать, чтобы вы взяли обратно свои слова. Вы бы выглядели довольно глупо, если бы поняли, что я оказался прав.

– Неужели? – усмехнулся Паркер. – Вы собирались так поступить? Хотели отыскать ожерелье и принести в полицию?

– Точно.

– И даже не думали забрать ожерелье себе?

– Нет, – ответил Крэнтон.

– Однако вы не явились к нам в сентябре с просьбой помочь вам.

– Не явился. Не желал, чтобы кучка неуклюжих полицейских мешалась у меня под ногами. Это была моя маленькая игра, понимаете? Моя собственная работа, как говорят уличные художники.

– Ясно, – кивнул Паркер. – Что заставило вас думать, что вы найдете тайник?

– Однажды Дикон обронил фразу, которая навела на определенные мысли. Только это оказалось очередной ложью. Никогда в жизни не встречал такого лгуна. Он настолько изворотлив. Настоящий уж. А мне поделом за то, что связался с мерзавцем. Подлый, без чести и достоинства.

– Тут вы правы. Кто такой Пол Тейлор?

– Вот! – торжествующе воскликнул Крэнтон. – Дикон сказал мне…

– Когда?

– Э… тогда, на скамье подсудимых. Простите, что упоминаю столь вульгарное место. «Хочешь узнать, где спрятаны стекляшки? – спросил он. – Поинтересуйся у Пола Тейлора или Бетти Томаса». И заулыбался. Я поинтересовался, кто они такие. Он заулыбался еще шире и сказал, что я найду их в приходе церкви Святого Павла. «Только вот попадешь ты туда еще не скоро», – усмехнулся Дикон. Ну я и врезал ему разок – прошу прощения за грубость, – но тут вмешался охранник.

– В самом деле? – недоверчиво переспросил Паркер.

– Клянусь. Однако когда я все же добрался до прихода, людей с такими именами не обнаружил. Все несли какой-то бред о колоколах. И я выбросил это из головы.

– В субботу вечером вы улизнули из деревни. Почему?

– В деревне жила некая особа, которая на меня странно поглядывала. Я побоялся, что она узнает меня, несмотря на маскировку. Мне не хотелось публичной ссоры – это не по-джентльменски, – поэтому я решил исчезнуть.

– Кто же эта любопытная особа?

– Жена Дикона. Мы же с ней стояли плечом к плечу, если можно так выразиться, при весьма неприятных обстоятельствах. Неудивительно, что мне не хотелось возобновлять знакомство. Я не ожидал увидеть ее в деревне. То, что она решила туда вернуться, свидетельствует лишь о ее дурном вкусе.

– Она вернулась, когда вышла замуж за мужчину по фамилии Тодей, – пояснил Уимзи.

– Снова вышла замуж? – прищурился Крэнтон. – Ну, теперь понятно. Я этого не знал. Вот черт!

– Что вас так удивило?

– Что? Ну… просто кто-то весьма неразборчив. Вот и все.

– Послушайте, – произнес Паркер. – Вам лучше сказать правду. Эта женщина имела какое-нибудь отношение к краже изумрудов?

– Откуда мне знать? Хотя, если честно, я в это не верю. Она обычная деревенская простушка. Добыча Дикона. Играл с ней, как кошка с мышкой. По-моему, она нужна ему была лишь для того, чтобы выведывать информацию. Вот она и рассказывала ему все, наивная душа.

– Вы считаете, что ей неизвестно, где спрятано украшение?

Крэнтон помолчал, а потом рассмеялся:

– Готов поклясться чем угодно.

– Почему?

– Потому что если бы знала и была честна перед своими хозяевами, непременно сообщила бы полиции. А если бы была замешана в деле, то рассказала бы мне или моим товарищам. Нет, ничего вы у нее не выведаете.

– Говорите, она вас узнала?

– У меня сложилось впечатление, будто мое лицо показалось ей знакомым. Однако это лишь мои домыслы. Но я ждал ссоры, хотя ужасно их не люблю и считаю признаком дурного тона, поэтому ушел из деревни под покровом ночи. Я работал на кузнеца. Отличный парень, правда, слишком грубый. С ним мне тоже не хотелось ссориться. Я ушел потихоньку, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Тут-то меня и скрутил ревматизм, который дал осложнение на сердце.

– Как же так получилось?

– Вас бы тоже разбила эта проклятая болезнь, если бы вы свалились в чертову канаву, наполненную ледяной жижей. Никогда еще не видел такой ужасной местности. Сельская жизнь меня не привлекала. Особенно в середине зимы, когда снег тает. Я бы так и умер в той канаве, если бы не помощь случайного прохожего.

– И вы больше не стали ничего выяснять про Тейлора Пола и Бетти Томаса? – спросил Паркер. – Я говорю о колоколах. Не поднимались, например, на колокольню, чтобы взглянуть, не спрятаны ли изумруды там?

– Нет. К тому же дверь этого проклятого строения всегда на замке.

– Значит, вы все же пытались проникнуть в церковь?

– Лгать не стану: за ручку двери дергал.

– Но на колокольню не поднимались?

– Нет.

– Тогда как вы объясните вот это? – спросил Паркер, неожиданно доставая из кармана шифровку и поднося ее к глазам больного.

Крэнтон внезапно побледнел и начал ловить ртом воздух.

– Это? Это… Я никогда… – Он попытался набрать в грудь воздуха. – Сердце… Дайте мне лекарство… В стакане…

– Дайте ему лекарство, – сказал Уимзи. – Он действительно плох.

Паркер подал больному стакан. Вскоре его щеки заметно порозовели, а дыхание восстановилось.

– Теперь мне лучше, – пробормотал Крэнтон. – Как вы меня напугали. Что вы спросили? Про это? Нет, прежде не видел.