Энн доехала до здания на своей машине, припарковала ее чуть дальше и закрыла дверцу на ключ. Ей было трудно пролезть сквозь подвальное окошко, поэтому я заставила Винсента стащить толстяка вниз и сломать замок на боковой двери. В комнате первого этажа было абсолютно темно. Энн приступила к допросу:

— Откуда взялась фотография? Глаза у негра расширились еще больше, и он облизнулся.

— Какая фотография?

Винсент изо всей силы ударил его в низ живота. У парня перехватило дыхание, и он согнулся пополам. Винсент поднес нож к его окровавленному горлу.

— Фотография пожилой женщины. Она была у одного из ваших, из тех, что умерли в субботу, — сквозь зубы пояснила Энн. Учитывая проведенную обработку, мне несложно было управлять ею и в то же время сдерживать Винсента.

— Вы говорите о мадам Буду? — переведя дыхание, спросил парень. — Но ведь вы — не она. Энн повторила мою улыбку.

— Кто такая мадам Буду?

Парень попытался сглотнуть. Вид у него был смехотворный.

— Это женщина, которая заставляет белого ублюд... которая заставляет эту паскуду делать то, что он делает. Так сказала та малютка.

— Какая малютка?

— Ну, которая еще говорит так странно.

— Что значит «странно»?

— Ну знаете... — Парень часто задышал, словно после пробежки, — как и ее толстая белая свинья. Как будто они откуда-то с юга.

— И это она дала вам фотографию? Или тот... грузный полицейский?

— Она. Позавчера. Она ищет мадам Буду. Мар-вин как увидел фото, сразу вспомнил. Теперь мы все ее ищем.

— Женщину на фотографии? Мадам... Буду?

— Ага. — Мальчишка попытался отползти в сторону, и Винсенту пришлось ударить его в висок ребром ладони, а потом, подняв за ворот разорванной рубахи, пару раз стукнуть о стену. Затем он поднес острие ножа к глазу негра.

— Скоро мы еще с тобой побеседуем, — тихо промолвила Энн. — И ты расскажешь мне все, что я захочу узнать.

Парень выполнил все, как ему было ведено. Перед тем как использовать негра, я отослала Винсента прочь. Это было несложно. Я не могла воспроизвести расхлябанную, с преувеличенно резкими движениями походку этого юнца, но в этом и не было особой необходимости. Гораздо большего внимания требовала его манера речи — тональность, словарный запас, синтаксис. В течение часа я заставила его разговаривать с Энн, прежде чем перешла к его непосредственному использованию. Я даже не встретила сколько-нибудь серьезного сопротивления. Сначала мне с трудом давались его голосовой тембр и построение фраз, но затем я расслабилась и отчасти позволила проявиться его подсознательным диалектизмам, а тогда мне удалось говорить его устами во вполне правдоподобной манере.

Энн отвезла обоих парней к Ропщущей Обители и высадила из машины на углу. Винсент на некоторое время исчез, после чего вернулся с патронами для револьвера и вошел в дом через подземный ход. Луиса я отправила в Общинный дом, а Энн отвела машину в свой гараж на Квин-Лейн.

Моя уловка удалась. Пару раз я ощущала, что мой контроль над Луисом слабеет, но мне удавалось скрыть это, заставляя негра изображать муки боли. Марвина, главаря, я узнала сразу. Это его синие глаза безжалостно взирали на меня, когда в канун Рождества я лежала в собачьих фекалиях. Мне еще предстояло свести с ним счеты.

В разгар обсуждения, когда я уже начала ощущать себя уверенно, чернокожая девица, стоявшая поодаль, вдруг спросила: «Вы узнали ее по моей фотографии?», — и я едва не утратила контроль над Луисом. Ее манера говорить совсем не походила на этот отвратительный плоский северный говор. Он напомнил мне о доме. Рядом с ней, закутавшись в дурацкое одеяло, стоял белый мужчина, чье лицо показалось мне странно знакомым. Мне потребовалась целая минута, чтобы сообразить, что он тоже из Чарлстона. Я вспомнила, что видела его фотографию в одной из газет миссис Ходжес много лет назад... Кажется, там было что-то про выборы.

«...Как-то слишком просто все получается, — недоверчиво говорил Марвин. — А как там свиньи?»

Он имел в виду полицию. Из разговора с Луисом я поняла, что окрестности наводнены полицейскими в штатском. Мне не удалось узнать от него о причине их появления, но я предположила, что ликвидация пятерых человек, даже столь бесполезных, как эти хулиганы, должна была вызвать какую-то реакцию со стороны властей. И когда Марвин вульгарно упомянул «свиней», у меня все связалось. Краснолицый белый был полицейским из Чарлстона — шерифом, если я не ошибалась. Несколько лет назад я даже читала о нем статью. «Послушай, старик, — заставила я произнести Луиса, — Сетч сказал, чтоб я привел тебя. Ты хочешь на них посмотреть или нет?»

И хотя присутствие двух людей из Чарлстона и многочисленных представителей властей в штатском посеяло во мне чувство глубокой тревоги, поднявшуюся волну беспокойства приглушило нарастающее возбуждение, переходящее чуть ли не в подлинный экстаз. Меня действительно захватило это. С каждым часом подобной игры я становилась все моложе.

Нельзя было терять ни минуты. Как только Луис вывел Марвина, шерифа, имя которого я не могла вспомнить, и еще шестерых членов банды из дома, Винсент подложил газолиновые бомбы в два брошенных автомобиля. Я не покидала Винсента, пока он обегал дом, ликвидировал негра, оставшегося сторожить черный ход, и поднимался наверх со своей неуклюжей косой.

Я надеялась, что чернокожая девица отправится вместе с Луисом и остальными. Это было бы очень удобно, но я давно уже научилась воспринимать реальность такой, какая она есть, и не ждать от нее подарков. Однако девица мне нужна была живой.

На втором этаже Общинного дома произошла небольшая возня. И как раз тогда, когда в моем внимании нуждался, Луис, мне пришлось сдерживать Винсента от излишней грубости. Из-за этой краткой заминки девице удалось сбежать на улицу. Я отправила Винсента догонять ее, а сама вернулась к Луису, который, покачиваясь, стоял на поребрике у многоквартирного дома.

— В чем дело, старик? — осведомился главарь по имени Марвин.

— Ничего, — заставила я ответить Луиса. — Просто горло болит.

— Ты уверен, что они там? — спросил парень по имени Лерой. — Я ничего не слышу.

— Они в задней части дома, — сказал Луис. Рядом с ним в свете единственного фонаря стоял белый шериф. Насколько я могла судить, он был безоружен, если не считать камеры, очень похожей на ту, что при каждой возможности таскал с собой мистер Ходжес. В цементном каньоне прогрохотали две невидимые встречные электрички.

— Боковая дверь открыта, — сказал Луис. — Пошли, я покажу.

Куртку он расстегнул чуть раньше. Под свитером и грубошерстной рубахой я отчетливо ощущала холодок револьвера. Винсент уже перезарядил его в темном проулке.

— Нет, — заявил Марвин, явно колеблясь. — Пойдут Лерой, Джексон, я и он, — он указал большим пальцем на шерифа. — А ты, Луис, останешься здесь с Кельвином, Форелью и братьями Г. Р, и Г. Б.