У самого Тидемана тоже сложилась «нетерпимая ситуация». Бисмарк заставлял его работать до изнеможения. В эпоху, когда не существовало ни телефона, ни пишущих машинок, ни ксероксов и факсов, Тидеман часами и целыми днями переписывал тексты, надиктованные Бисмарком, составлял проекты писем и законов, расшифровывал заметки, сделанные им на сессиях и во время бесед. Словно специально для историков, прилежный Тидеман аккуратно подсчитывал и сколько страниц он исписывал в день, и сколько раз трапезничал с канцлером (133 раза в 1879 году)149. Кроме того, ему приходилось подолгу жить в поместьях Бисмарка – в Варцине или Фридрихсру – неделями не видеть жену и детей, а когда Бисмарк решал осчастливить столицу своим присутствием, он должен был развозить по всему Берлину срочные депеши и документы. Шесть лет терпел жизнерадостный и расторопный Тидеман ипохондрию и бессонницу Бисмарка, его жуткий характер, постоянные смены настроений и обильные трапезы, но они не прошли бесследно. Он тоже лишился сна и скучал по семье. Супруга однажды даже послала в дом Бисмарков приглашение «господину Oberregierunsrat [95] Тидеману на чай к 20.00 (во фраке)». Бисмарки немало подивились этому посланию, но сам он понял, что его близким отношениям с канцлером приходит конец:

...

Бисмарк, конечно, не мог представить себе более важного и интересного занятия, чем работа под его началом. Нет ничего важнее служения Бисмарку. С большой неохотой канцлер все-таки нашел для Тидемана подходящую должность и отпустил его.

Бисмарк действительно не признавал ничьих достоинств, он даже не уделял должного внимания монаршим персонам. Прочувствовать на себе непочтительность Бисмарка 20 апреля 1880 года довелось и королю Саксонии Альберту:

...

Заносчивость Бисмарка все же обернулась и ему боком. 4 июля 1880 года Люциус с прискорбием записал в дневнике, что окончательное голосование по церковной политике закончилось крахом и основные статьи законопроекта были отклонены:

...

«После использования выбросить» – этот принцип был главным в отношениях Бисмарка со своими подчиненными. Бисмарк ликвидировал офис канцлера рейха, создав взамен аппарат «статс-секретарей», выглядевший как имперский кабинет, но лишь внешне. На самом деле не было никакой коллегиальности, статс-секретари подчинялись только Бисмарку, а не императору и не несли никакой ответственности перед рейхстагом. Теперь в его распоряжении имелись советники и руководители департаментов, которых он мог уволить в любое время, игнорировать или делать вид, будто они обладают реальными полномочиями, если возникала необходимость свалить на кого-нибудь вину, когда дела шли не так, как надо. Граф Фридрих Вильгельм фон Лимбург-Штирум (1835–1912) заметил цинично: «Бисмарк ведет себя с подчиненными, как Дон Жуан с любовницами. Сначала он их обласкивает, а когда они попадают в его сети, прогоняет, нисколько не заботясь о том, как они будут жить дальше»153. Правда, отставные министры Пруссии могли рассчитывать на два утешительных приза: фрак с узорами и эполетами154 и пожалование титулов и орденов королем, смущенным тем, как несправедливо обошелся с ними министр-президент.

В апреле 1881 года семейную жизнь Бисмарков омрачила скандальная история, вскрывшая не самые лучшие черты в характерах Отто и Иоганны и ранившая душу их старшего сына. Герберт фон Бисмарк родился 12 декабря 1849 года и стал для отца самым преданным учеником и личным секретарем. После обязательной воинской службы – в аристократическом первом гвардейском драгунском полку – он занялся «семейным бизнесом»: поступил в 1874 году на работу в министерство иностранных дел и, как сын босса, быстро продвигался по служебной лестнице, хотя никто и не сомневался в его дипломатических способностях. Эберхард фон Фич написал о нем в энциклопедии «Национальная немецкая биография»: «Он всегда следовал наставлениям отца и полностью подчинился его воле»155. Герберт подолгу жил с родителями в Варцине и Фридрихсру и вместе с Кристофом Тидеманом был для Бисмарка самым доверенным помощником. Каким-то образом он повстречался и безумно влюбился в княгиню Элизабет фон Каролат-Бейтен (1839–1914), самую умную, самую красивую и самую заметную женщину в высшем обществе Берлина. Князь Филипп цу Эйленбург-Хертефельд (1847–1921) хорошо знал и Герберта, и Элизабет и одно время тоже был в нее влюблен. Он писал о княгине:

...

Сын Бисмарка и Элизабет полюбили друг друга в 1879 году, и Герберт уговорил ее развестись с мужем, Карлом Людвигом цу Каролат-Бейтеном, силезским князем и знатным сеньором, с которым Элизабет жила несчастливо. В 1881 году развод был оформлен, и Герберт наконец мог бы насладиться совместной жизнью с возлюбленной, которая была на десять лет старше его, разведена и к тому же католичка – скажем прямо, не очень удачный вариант супруги для дома в Варцине. Об их связи заговорили в обществе, о ней наконец раструбила «Фоссише цайтунг», либеральная ежедневная газета, ненавидевшая Бисмарка. Уже несколько лет в Берлине жил и писал заметки для датчан знаменитый датский критик и литератор Георг Брандес (1842–1927). 15 марта 1881 года он сочинил большую статью на тему о том, что Бисмарк «никогда еще не был столь непопулярен в среде образованного среднего класса, как сейчас». Особенно «всем надоели его приступы раздражительности и симптомы нервного расстройства». Критик заодно процитировал и зловредный пассаж из «Фоссише цайтунг»: