Падая, похититель успел нажать на спусковой крючок. Пуля ударила в гранитную садовую скамью и с визгом улетела в дождь и ночь.

Бандит упал, перекатился на спину. Должен был умереть или потерять сознание, но, похоже, удар даже не оглушил его. И пистолет он по-прежнему держал в руке.

Этан упал на его грудь обоими коленями, чтобы сбить ему дыхание, переломать несколько ребер, разорвать селезенку. Схватился за руку в перчатке, державшую пистолет, попытался завладеть им, но пистолет отлетел в сторону.

А бандит, хотя у него в голове, должно быть, били колокола Нотр-Дама, ухватился за волосы Этана и потащил его голову вниз, к оскаленным и клацающим зубам.

Пусть зубы и пугали его, Этан правой рукой сжал похитителю горло, а костяшками левой ударил в правый глаз, ударил снова, но железные пальцы по-прежнему держали его за волосы и тянули вниз. Он нащупал толстую золотую цепь на шее маньяка, начал ее закручивать, закручивал все туже и туже, одновременно продолжая бить в правый глаз, закручивал и бил, закручивал и бил, пока левая рука не онемела, а цепь не порвалась в пальцах правой.

Зубы перестали клацать. Глаза уставились в какую-то точку за спиной Этана, за гранью ночи. Обмякшие пальцы отпустили волосы.

Тяжело дыша, поднимаясь с мертвеца, Этан взглянул на цепь в руке. Увидел медальон. Стеклянную сферу, в которой плавал глаз.

* * *

Молох казался мертвым, но он казался таковым и раньше. Фрик наблюдал за схваткой в ракурсе, свойственном фильмам, какие показывают в арт-хаузах, и сквозь алое марево, гадая, почему оператор решил снимать сцену экшн с искажающими линзами и красным фильтром.

Также его волновало, пусть и не столь сильно, другое: а вдруг он спит и видит одновременно два кошмара? В одном двое мужчин сошлись в смертельной схватке, другой связан с проблемами дыхания. Он вновь в задыхатории, в легких у него все свистит, словно у шахтера (Призрачному отцу как-то предложили такую роль, от которой он благоразумно отказался), а мать первого владельца Палаццо Роспо пытается удушить его меховым манто.

Мистер Трумэн поднял его и понес к садовой скамейке. Мистер Трумэн понимал, что во время приступа Фрику нужно сидеть, чтобы с большей эффективностью использовать мышцы шеи, груди и живота, выдавливая воздух из легких. Мистер Трумэн знал, что к чему.

Мистер Трумэн усадил его на скамейку. Придерживая, чтобы он не завалился набок, ощупал ремень в поисках ингалятора.

Мистер Трумэн разразился тирадой, практически целиком состоящей из вульгарных слов и ругательств. Фрик многократно слышал, как эти слова слетали с губ элиты бизнеса развлечений, но никогда — от мистера Трумэна.

Красноты перед глазами все прибавлялось, немалая ее часть становилась черной, и так мало воздуха проникало сквозь мех норки, горностая, лисы или из чего тогда шили манто.

* * *

Дыша через рот, поскольку нос забили переломанные кости и свернувшаяся кровь, Этан не знал, сможет ли он бегом донести мальчика до дома, до кабинета миссис Макби, где хранились запасные ингаляторы.

Пуля задела левое ухо, и, пусть ранка была пустяковая, кровь натекала в евстахиеву трубу и горло, вызывая приступы кашля.

После короткого колебания, осознав, что у Фрика не просто астматический припадок, что речь идет о жизни и смерти, он поднял мальчика на руки, повернулся к дому и оказался лицом к лицу с Данни.

— Присядь с ним, — Данни указал на скамейку.

— Ради бога, уйди с дороги, Данни!

— Все будет хорошо. Присядь, Этан.

— Он совсем плохой, я никогда не видел его в таком состоянии, — в хрипоте собственного голоса Этан услышал более глубокое и куда как лучшее чувство, чем злость: искреннюю любовь к другому человеческому существу, хотя не так давно и считал, что такое уже не для него. — Он не может бороться с приступом, слишком слаб.

— Это парализующий спрей, но эффект его воздействия слабеет с каждой минутой.

— Спрей? О чем ты говоришь?

Мягко, но с силой, недоступной смертному, Данни одной рукой усадил Этана, с мальчиком на руках, на мокрую скамью.

Стоя перед ними, бледный и измученный, в прекрасном костюме, он ничем не отличался от обычного человека, однако мог проходить сквозь зеркала, превращаться в попугаев, которые на лету трансформировались в голубей, исчезать в украшениях рождественской ели.

Этан вдруг понял, что его давний друг остается сухим под дождем. Капли вроде бы падали на него, но не оставляли никаких следов. И, как ни старался Этан, он не мог разглядеть, что же происходило с каплей в тот самый момент, когда она касалась пиджака или лица Данни, не мог понять, как тому удается такой трюк.

Тут Данни положил руку на лоб Фрика, и застоявшийся воздух с шумом вырвался из легких мальчика. Фрик содрогнулся всем телом, откинул голову назад и задышал, безо всякого усилия набирая полную грудь холодного воздуха, выдыхая его без намека на астматический свист.

Глядя на Данни, похудевшего от долгого пребывания в коме, мертвенно-бледного, Этан испытывал не меньшее недоумение, чем в тот момент, когда, умерев в машине «Скорой помощи» после того, как побывал под колесами грузовика, вдруг очнулся за дверью магазина «Розы всегда».

— Ты веришь в ангелов, Этан?

— В ангелов?

— В последнюю ночь моей жизни, когда я лежал, умирая, в коме, меня посетил призрак. Он называет себя Тайфуном.

Этан подумал о встрече с доктором О'Брайеном в больнице Госпожи Ангелов в первой половине этого дня. О записи на ди-ви-ди биотоков мозга Данни. О необъяснимых бета-волнах, свидетельствующих об активном участии Данни, пребывающего в глубокой коме, в разговоре неизвестно с кем.

— В часы, предшествующие моей смерти, — продолжил Данни, — Тайфун пришел ко мне, чтобы рассказать о судьбе моего лучшего друга. Твоей судьбе, Этан. Несмотря на долгие годы, в течение которых мы не общались, после того, как я пошел не тем путем, ты оставался моим лучшим другом. Другом… и мужем Ханны. Тайфун показал мне, где, когда и как тебя убьет Рольф Райнерд, в той черно-белой комнате со всеми этими птицами, и я очень испугался за тебя и… скорбел о тебе.

В нескольких местах на ЭЭГ отмечались резкие пики бета-волн, которые, по словам доктора О'Брайена, свидетельствовали о том, что человек пребывает в ужасе.

— Мне сделали предложение… дали шанс… стать хранителем, в котором ты нуждался в прошедшие два дня. На период этой короткой миссии многое стало мне под силу, в том числе я получил возможность обращать время вспять.

Когда человек стоит перед тобой, говорит, что может обращать время вспять, и ты сразу ему веришь, когда ты уже принимаешь, как должное, что человек остается сухим под дождем, значит, ты изменился раз и навсегда, и, возможно, к лучшему, пусть даже тебе кажется, что земля уходит из-под ног и ты падаешь в кроличью норку, которая куда глубже и более странная, чем могла представить себе Алиса.