Мама! Мама! — позвал ее сын несколько часов спустя. — Мама! Ты заболела? Мама!

— Теперь на очереди — Фицгиббонсы, — продолжал откровенничать Конфидо. — Этот бедненький, высохший коротышка-подкаблучник…

— Мама! — снова крикнул Пол.

— Ой! — воскликнула Эллен, открывая глаза. — Ты меня напугал. А почему вы не в школе? — Она сидела в кухонном кресле-качалке, слегка одурманенная.

— Так уже четвертый час, мама. А ты не знала?

— Господи, уже так поздно? День пролетел, а я и не заметила.

— Мама, а можно мне послушать? Можно, я послушаю Конфидо?

— Это не для детей, — возразила Эллен в легком замешательстве. — Так что нельзя. Конфидо — только для взрослых.

— А посмотреть на него можно?

Собрав волю в кулак, Эллен отцепила Конфидо от блузки, вынула наушник из уха и положила на стол.

— Вот, пожалуйста. Смотреть тут особенно не на что.

— Надо же, вот так просто лежит миллиард долларов, — негромко произнес Пол. — А с виду и не скажешь. Целый миллиард! — Он с большой степенью достоверности копировал вчерашнее поведение отца. — А мотоцикл мне купите?

— Всему свое время, Пол, — сказала Эллен.

— А почему ты до сих пор в халате? — поинтересовалась ее дочь.

— Как раз собиралась переодеться, — пояснила Эллен.

Она зашла в спальню — в голове все бурлило от подробностей скандала в семье соседей, о котором она что-то давно слышала, но сейчас Конфидо оживил воспоминания и украсил их живописными деталями, — и тут из кухни донеслись пронзительные вопли.

Она кинулась в кухню и застала там плачущую Сюзан, а рядом Пола — он покраснел, но вид у него был дерзкий. Из уха торчал наушник от Конфидо.

— Пол! — закричала Эллен.

— А мне плевать, — заявил Пол. — Я рад, что послушал. Теперь хоть знаю правду — знаю великую тайну.

— Он меня толкнул, — прорыдала Сюзан.

— А мне Конфидо велел, — сообщил Пол.

— Пол, — заговорила Эллен, охваченная ужасом, — о какой тайне ты говоришь? О какой тайне, милый?

— Я не твой сын, — сказал он угрюмо.

— Конечно, мой!

— Конфидо сказал, что не твой, — повторил Пол. — Он сказал, что я приемный. Что ты любишь только Сюзан, а мне достаются объедки.

— Пол, дорогой мой. Это просто неправда. Клянусь тебе. И я не представляю, что ты имеешь в виду под объедками…

— Конфидо говорит, что это как раз и есть правда, — упрямо повторил Пол.

Эллен оперлась о кухонный стол и потерла виски руками. Вдруг она подалась вперед и выхватила Конфидо из рук Пола.

— Дай сюда этого мерзавца! — велела она. Зажав Конфидо в руке, она решительно вышла на задний дворик.

— Эй! — вскричал Генри, отбивая лихую чечетку перед входной дверью. Шляпу он, в совершенно не свойственной ему манере, ловко швырнул в направлении вешалки. — Угадайте, кто пришел? Кормилец — вот кто!

В пролете кухонной двери появилась Эллен и улыбнулась ему вялой улыбкой.

— Здравствуй.

— Вот молодец, — поприветствовал жену Генри. — У меня для тебя отличные новости. Сегодня великий день! Я больше не работаю! Красота! Они готовы взять меня обратно, когда я только захочу, да вряд ли они такого счастья дождутся.

— Угу, — буркнула Эллен.

— На Бога надейся, а сам не плошай, — сказал Генри. — Перед тобой человек, свободный, как ветер.

— Ага, — хмыкнула Эллен.

Слева и справа от нее появились Пол и Сюзан и безрадостно уставились на отца.

— В чем дело? — спросил Генри. — Я куда пришел — в похоронное бюро?

— Мама его похоронила, папа, — хрипло объявил Пол. — Похоронила Конфидо.

— Правда похоронила, — добавила Сюзан, сама себе удивляясь. — Под гортензией.

— Генри, я не могла поступить иначе, — сказала Эллен в отчаянии, обнимая мужа обеими руками. — Либо он — либо мы.

Генри оттолкнул ее.

— Похоронила, — пробормотал он, покачивая головой. — Похоронила? Если не нравится — можно просто выключить.

Он медленно прошел через дом на задний дворик, домочадцы наблюдали за ним в оцепенении. Никого ни о чем не спрашивая, Генри направился прямо к могиле под кустами.

Он раскопал могилку, извлек на поверхность Конфидо, носовым платком стер с него грязь и сунул наушник в ухо — вскинул голову и стал слушать.

— Все нормально, все хорошо, — сказал он негромко. Потом повернулся к Эллен: — Что такое на тебя нашло?

— Что он сказал? — спросила Эллен. — Что он тебе сказал, Генри?

Он вздохнул, весь вид его говорил о жуткой усталости.

— Сказал, что если на нем не наживемся мы, потом это сделает кто-нибудь другой.

— Пусть наживаются, — согласилась Эллен.

— Но почему? — Генри с вызовом посмотрел на нее, однако его решимость быстро растворилась, и он отвел глаза в сторону.

— Если ты говорил с Конфидо, сам знаешь почему, — сказала Эллен. — Ведь знаешь?

Генри опустил глаза.

— А ведь как это можно продать! — пробормотал он. — Господи, как это можно продать!

— Генри, это прямая телефонная связь с худшим, что в нас есть, — сказала Эллен и разрыдалась. — Такую штуку нельзя давать никому, Генри, никому! Этот голосок и так звучит достаточно громко.

Над двором нависла осенняя тишина, приглушенная преющими листьями… ее нарушал только легкий шелест — это Генри что-то насвистывал сквозь зубы.

— Да, — сказал он наконец. — Знаю.

Он вынул Конфидо из уха и снова аккуратно положил в могилку. Пнул ногой землю, засыпая покойника.

— Что он сказал напоследок, папа? — спросил Пол.

Генри печально ухмыльнулся.

— «Еще увидимся, дурачина. Еще увидимся».

Зеркальная зала

© Перевод. А. Криволапов, 2021

Сразу за парковкой была школа игры на гитаре, потом площадка Фреда по торговле «превосходными подержанными машинами», за ней особняк гипнотизера и тут же ничейный участок с остатками фундамента рядом с похоронной конторой братьев Билер. Осенний ветер, примериваясь к суровой зиме, закручивал смерчики из сажи и бумажных обрывков, не забывая тррррррррррррррррещать пластиковыми вертушками над стоянкой подержанных авто.

Дело было в Индианаполисе — самом крупном в мире городе из тех, что расположены не на судоходных путях.

Два городских