– Алкуин написал, что она вся в отца, – добавил Гибсон, кажется с жалостью в глазах.

– Естественно.

– Одно радует, – постаралась разрядить обстановку Валка. – По сравнению с Дориссой Анаксандр кажется вполне нормальным именем.

Я ухмыльнулся.

– Сабина почти все время проводит вне дома, – перебил Гибсон. – Не так много, как ты, разумеется, но она сейчас гораздо моложе Криспина. Алкуин считает, что она многого добьется на троне. У нее подходящий темперамент.

– Хладнокровная злобная стерва? – спросил я ехидно.

– Гвах! – воскликнул Гибсон и замахнулся на меня, имитируя удар. – Это ниже и твоего, и ее достоинства.

– Ты прав. – Я пристыженно склонил голову.

Мы некоторое время просидели в тишине. На камнях мерцал свет от странных светильников.

– Какая разница? Я все равно туда не вернусь, – сказал я наконец.

Делос, Мейдуа, Обитель Дьявола и моя семья повлияли на то, кем я вырос, но теперь казались местами и персонажами из сказки или сна. Более того, мифические персонажи вроде Симеона Красного, Касии Сулье, Сида Артура и даже вполне настоящего Кассиана Пауэрса – а особенно Кхарн Сагара – в сиянии водорослей представали более реальными, чем моя собственная плоть и кровь.

– Прости, что тебе пришлось услышать это от меня, – сказал Гибсон, криво, совсем не холодно улыбнувшись. – Что-то я зачастил с извинениями?

– Тебе не за что извиняться, – ответил я.

Старик заломил руки.

– Вчера я не спросил, сколько ты собираешься здесь оставаться. Это, конечно, не мое дело, но все-таки.

– Ваше! – ответила Валка. – Но мы пока сами не знаем.

– Император отослал меня с глаз долой на неопределенный срок, – объяснил я. – Пока не забудутся истории с Брааноком, Бурбоном и так далее.

– И с колизеем, – добавила Валка, как будто я мог об этом забыть.

– И с колизеем.

Гибсон наклонился и положил руку мне на плечо. К нему вернулся схоластический самоконтроль, и лицо его было серьезно и невыразительно.

– Значит, нам повезло. Я скучал по тебе, мой мальчик, – сказал он и повернулся к Валке. – И мне очень интересно познакомиться с вами. Адриан говорил, вы ученый-любитель?

Валка засияла:

– Доктор. Изучала ксенологию и археологию в университете Исаны на Эдде, откуда я родом.

– В Демархии? – уточнил Гибсон. – Превосходно. Вы изучаете этих… Тихих?

– Насколько получается, – ответила Валка. – Адриан наверняка упоминал, что их следы весьма редки.

Гибсон отхлебнул чая и сказал:

– Адриан, сомневаюсь, что ты найдешь лучшего специалиста, чтобы помочь тебе в поисках ответов на интересующие тебя вопросы.

– А то я не знаю, – подмигнул я Валке.

Она улыбнулась в ответ.

– Последние десятилетия я в основном изучаю сьельсинов. Адриан говорил, что они поклоняются Тихим?

– Да, – подтвердил Гибсон. – Они зовут их Наблюдателями, так?

– Так, – ответил я, – но возможно, что Тихие – лишь одно или несколько божеств из сьельсинского пантеона.

– Ты о Создателях? – уточнила Валка. – Нам известно очень мало. По сути, с тех пор как мы познакомились, я занималась почти исключительно переводом текстов и изучением боевых трофеев. Для разведслужбы легиона.

Она улыбнулась, и в улыбке я заметил след прежней остроты и резкости. Насмешливой, едкой остроты. Но над кем смеялась Валка – над собой или надо мной, – я не знал.

– Не совсем то, на что я собиралась потратить свою жизнь.

– Обычное дело, – понимающе кивнул старый схоласт. – Если бы мне в детстве сказали, что я стану схоластом и буду обучать два поколения отпрысков небольшого знатного дома… а потом один из них станет Викторианским рыцарем и будет сражаться с ксенобитами, я бы рассмеялся.

Он зажал керамическую чашку в узловатых костлявых руках. Я не осмеливался его перебивать. Случаи, когда Тор Гибсон упоминал о своей прежней жизни, можно было пересчитать по пальцам.

– Адриан, я уже говорил тебе: все мы пешки.

– Даже рыцари[23], – с усмешкой ответил я.

– Даже император, – сказал Гибсон. – Думаю, ты и сам заметил.

Я подумал о Вильгельме Двадцать Третьем, пленнике двора и ритуалов, повинующемся воле советников и ветрам политических требований. Именно такой ветер заставил его отослать меня.

– Слуга слуг Земли, – произнес я последний и, казалось бы, наименее значительный титул императора. Что я говорил Александру? Nobless oblige.

– С тех пор как мы расстались, ты многому научился, – одобрительно кивая, сказал Гибсон. – Из тебя вышел бы хороший правитель.

– Теперь не выйдет.

– То, чему я тебя учил, – Гибсон поднял палец, – подходит как лорду, так и рыцарю. Ты ничего не потерял.

– Дело не в этом, – ответил я, глядя на Валку. – Просто… когда я сбежал из дома, я хотел стать таким, как ты. Схоластом. Увидеть Галактику, учиться и учить, делать добро, если получится. Заключить мир со сьельсинами. Но мне не удалось.

– Ты встречал двух князей. А сколько их всего?

– Не знаю, – ответил я. – Какая разница? Они не хотят мира.

– Откуда нам знать? – заметила Валка. – Нам еще многое неизвестно.

Я лишь покачал головой:

– Сомневаюсь.

Но Гибсон улыбался.

– Что бы ни случилось, Адриан, мальчик мой, я в тебя верю. За твоим нарядом, за твоими шрамами по-прежнему скрывается хорошо знакомый мне юноша. Ты справишься. Найдешь ответы, которые ищешь.

Он вдруг встал, так быстро, как я ни за что не подумал бы. Несмотря на морщины и груз прожитых лет, он все-таки был палатином.

– Я тебе помогу, – сказал Гибсон.

– Правда? – обрадовалась Валка.

– Да, милая леди. – Гибсон взял трость. – Четыре года – слишком малый срок, чтобы освоиться в этой библиотеке, но я не просто так назначен архивариусом. Я не допущу, чтобы мой лучший ученик в одиночку копался в шкафах. Как только Арриан получит нужные бумаги и даст разрешение, я помогу вам разобраться в архиве Гавриила. Замолвлю словечко перед приматом.

Я тоже встал, отчасти от удивления и радости, отчасти опасаясь, что старый схоласт не удержится на ногах.

– Тебе стоит встретиться с принцем, – сказал я. – Мне хотелось бы, чтобы он чему-нибудь научился за время пребывания здесь.

Совиные глаза схоласта моргнули.

– Ну, сначала поговорю с Аррианом, а там посмотрим.