сделанное по заказу князя Юрия Васильевича[1311]

В этом списке совершенно нет ювелирных изделий, датированных XIII в., 5 вещей датированы XIV в. (из них наиболее ранние — новгородские) и 13 — датированы временем до 60-х годов XV в. Такое распределение не случайно, так как весь остальной материал при попытке разбить его на периоды дает, примерно, ту же самую картину — крайнюю малочисленность вещей XIII — начала XIV вв. и возрастание их количества с середины XIV в.

Письменные источники очень мало обогащают наши знания ювелирного мастерства. Из дошедших до нас вещей с летописными записями можно определенно связывать лишь «Васильевские» врата 1336 г. Записи о других произведениях слишком бедны, отрывочны и в большинстве случаев не позволяют даже приблизительно представить себе внешний облик упоминаемой вещи. Значительно полнее духовные грамоты московских князей, где по самому характеру документа имеются более точные описания материала, техники, стиля, упоминаются иногда имена мастеров[1312]. И все же духовные грамоты дают нам не так много сведений, как, например, позднейшие описи царской или церковной утвари.

Основным материалом для нас будут различные вещи, случайно сохранившиеся от эпохи XIII–XV вв.[1313]

Ввиду того, что все первоклассные вещи русского ювелирного искусства представляют собой сочетания самых разнообразных технических приемов и столь же разнообразных материалов (серебро, золото, драгоценные камни, эмаль, дерево и др.), рассмотрение лучше начать с отдельных технических приемов, а затем перейти к их синтезу в каждой отдельной вещи. Технические приемы мало отличались от приемов домонгольского времени; лишь иногда чувствуется потеря каких-то навыков. Поэтому на всех деталях техники мы останавливаться не будем, а проследим время появления того или иного приема, эволюцию его, сферу применения и т. д.

Начнем свой обзор с литья золота и серебра.

Этот раздел полностью примыкает к литью меди и бронзы. Различие лишь в том, что благородные металлы старались экономить, и литье их применялось только для небольших изделий. В изучаемую эпоху входит в обычай украшение тонкой пластинки металла накладными на штифтах фигурками, из которых иногда составлялись целые композиции. Отдельные фигуры часто обрамляли трехлопастными или пяти лопастными килевидными арками на резных колоннах.

Впервые с этими накладными фигурами мы встречаемся на окладе евангелия Федора Андреевича Кошки (рис. 136). Оклад Симеона Гордого еще не знает литых фигур.

Рис. 136. Оклад евангелия боярина Федора Андреевича 1392 г.

Всего здесь 29 литых накладных фигур, расположенных и фронтально и в профиль; все они вписаны в килевидные киотцы. Фон между киотцами и фигурами заполнялся эмалью различного цвета. Из 20 фигур, обрамляющих четыре стороны оклада, многие отлиты в одной форме. Всего для отливки 20 фигур потребовалось 7 литейных форм[1314].

Литые фигуры, наложенные на гладкий серебряный фон, есть на кадиле 1405 г., имеющем форму одноглавой церкви с килевидными кокошниками[1315].

Накладные литые фигурки есть на мощевике Радонежских князей, датируемом, приблизительно, 1410–1429 гг.[1316]

Очень близки по рисунку к фигурам оклада 1392 г. литые фигуры на окладе 1422 г. (рис. 137). Здесь также мы видим, что мастер экономил свой труд и отливал фигуры по возможности в одной форме.

Рис. 137. Оклад 1422 г.

Так, сидящие фигуры 4 евангелистов, расположенные в киотцах по углам, мастер отлил в двух формах: в одной — сидящих лицом вправо, в другой — сидящих лицом влево. Фон вокруг фигур насечен для заливки эмалью[1317].

Такие же фигуры имеются и на кадиле 1469 г.[1318]

Интересны три очень близкие друг к другу композиции из накладных фигурок: панагиар 1435 г. мастера Ивана, панагия из Вологды и панагия Симонова монастыря (рис. 138)[1319]. Датируются две последние концом XIV в. или XV в. На всех трех предметах мы видим сложную композицию «вознесенья» из отдельных фигур и целых групп, отлитых в 8 формах. Судя по новгородскому экземпляру, литые фигурки накреплялись на эмалевый фон. Об этом говорит шраффировка поверхности. Эмаль применялась и для других частей этой же вещи. Вологодская и Симоновская панагии тождественны друг другу во всех частях, а новгородская отличается от них верхней половиной композиции. Нижняя половина композиции «вознесенья» панагиара 1435 г. совершенно идентична таковой на двух других. Встает вопрос: не в одной ли литейной форме делались эти вещи? Неполнота совпадений здесь такая же, как в примере с паникадилами; по мере износа одних форм, их могли заменять новыми, а часть старых вновь пускать в дело.

Рис. 138. Панагиар 1435 г. с накладными фигурами.

К сожалению, мы почти лишены возможности определить местонахождение той мастерской, которая изготавливала эти стандартные литые фигурки. Одна вещь — бесспорно новгородская (паникадило 1435 г.), другая находилась в Москве, а третья была в Вологде, которая в XV в. считалась и новгородской, и московской. Предположительно можно связывать эту мастерскую с Новгородом Великим, где тогда существовало производство медных литых фигурок для хоросов-паникадил.

Техника накладных рельефов была известна и в западноевропейском ювелирном деле, где в это время и ранее применялись накладные рельефы на эмалевый фон. Почти во всех случаях, когда русские мастера накладывают литые фигуры на плоскость, эта плоскость специально насекается, подготавливается под эмаль, а очень часто сохраняется и самая эмаль.

Кроме накладных фигур, широко применялись накладные киотцы в виде сложной килевидной арки на витых колоннах. На металлических изделиях они появляются впервые в конце XIV в. и прочно остаются в употреблении у мастеров XV–XVI вв. Этот же мотив мы встречаем и в шитье XIV в.[1320], и в книжных миниатюрах начала XVI в., и в керамике XVI в. Очень вероятна связь сложных арок с архитектурными мотивами Новгорода второй половины XIV в., когда там появляются фасады, обрамленные сложной орнаментальной аркой[1321]. Кроме литья накладных фигур, мастера отливали различные отделочные детали, как, например, прорезной поясок, венчик из крестообразных зубьев и т. п.[1322]

Прекрасным образчиком литья являются книжные украшения. В качестве примера можно указать на литой серебряный репей рукописи XIV в. (рис. 139)[1323], предназначавшийся для украшения крышки переплета. Он состоит из шести соприкасающихся кругов, внутри которых находятся львы (барсы).

Рис. 139. Серебряный репей с оклада.

К числу литых книжных украшений относятся и «жуки» — полусферические подставочки, укрепляемые на задней крышке переплета[1324].

Перейдем теперь к ковке и чеканке. Ковка благородных металлов была необходима почти при каждой поделке. Путем ковки русские мастера получали изящные тонкие и симметричные вещи. Никаких новых технических приемов по