— С вами это никак не связано. И я не передумал. Я всегда намеревался открыть это отделение. Просто я не люблю выкладывать карты на стол, пока еще не совсем готов.

— Малышу это нанесло очень сильный моральный удар, — произнесла Энджи. — Думаю, что его положению в банке тоже.

— Вы чересчур самонадеянны. — Фред поглядел на нее. — А как это вы пришли к таким выводам?

— Просто слушая Малыша. То, что он мне рассказывает. Да я и сама кое-что вижу. Но… он лучше действует, когда вас нет рядом. Вы подрываете его уверенность в себе. Заставляете его совершать больше ошибок, чем он сделал бы сам.

— Правда?

— Да. Правда. Поэтому или вам нужно снова уйти в отставку, или он должен получить возможность начать в Лондоне все сначала.

— Какая вы альтруистка! И вы бы, конечно, предпочли первое?

— Нет. Второе. Я хочу, чтобы он был в Лондоне. Я не люблю Нью-Йорк.

— Малыш любит. — Фред снова внимательно поглядел на нее.

— Я знаю, но он полюбит и Лондон. Ему там нравится. А вы сможете здесь спокойно работать еще многие годы, наслаждаться жизнью, вернуться в свой прежний кабинет, и все вокруг станут говорить, какое вы чудо. А Малыш будет в Лондоне, подальше от ваших нагоняев, и все будут счастливы.

— В том числе и вы?

— Ну разумеется.

Фред посидел некоторое время, молча глядя на нее. Потом ответил:

— Нет. Об этом и речи быть не может.

— Почему?

— Мне Малыш нужен здесь. Я пока еще пытаюсь что-то из него сделать. Превратить в банкира.

— Но ведь ничего же не получается. Он несчастен. Деморализован. Хуже того, подрывается его авторитет в банке. А это должно плохо сказываться на престиже самого банка. Клиенты не могут его уважать. В Лондоне у него будет совсем другое положение. При условии, что он начнет все сначала. Раньше, без вас, он преуспевал гораздо больше. Когда вы были в отставке. И до его сердечного приступа. Вы не позволяете ему занять должное положение. Почему вы не хотите этого понять?

— Я ему позволю то, что сочту нужным, и тогда, когда сочту нужным, — произнес Фред III, но голос его стал вдруг задумчивым, а взгляд словно ушел в себя.

Через месяц в экономических изданиях появилось короткое сообщение. Малыш Прэгер будет руководить деятельностью нового отделения банка «Прэгерс» в Лондоне, где этот банк уже заключил успешное соглашение с брокерской фирмой «Резерфорд и Уайт». Фред III будет по-прежнему возглавлять штаб-квартиру банка в Нью-Йорке до тех пор, пока не сочтет необходимым снова выйти в отставку. Мистер Прэгер заявил корреспонденту «Уолл-стрит джорнал», что не намерен подавать в отставку, пока не получит соответствующего предупреждения из гораздо более авторитетного источника, нежели те, что есть на Уолл-стрит.

Макс, 1984

Выходя в Майами из самолета, Макс испытывал раздражение и беспокойство.

Теоретически эта поездка должна была стать сплошным удовольствием: четыре модели — три девушки и Макс (такая пропорция всегда оказывалась наиболее удачной, и к тому же одну из девушек, Додо Брауни, он знал уже очень хорошо); фотограф Титус Ллойд, который был знаменит тем, что умел придать на снимке сексуальное выражение чему угодно, хоть сваренному вкрутую яйцу; парикмахер, он же художник по гриму Джимбо, голубой, со смазливой, весьма обманчивой внешностью и острым языком, способным безжалостно разделать в пух и прах любого, кто хоть самую малость рассердит его или просто выведет из душевного равновесия; кроме них, в компанию входили также клиент агентства, некто Терри Гейтс из лондонского Ист-Энда, занимающийся производством блузок и рубашек, и бухгалтер из агентства, не особенно красивая, но очень умная девушка по имени Дженнифер Коллинс.

— Если тебе обязательно надо будет кого-нибудь заделать, Макс, — несколько трагическим тоном предупредили его в агентстве перед поездкой (после предыдущей командировки клиент намекнул им, что Макс проявлял чрезвычайную активность в нерабочее время), — не обходи стороной Дженнифер, она неплохой кадр. Просто она еще как подросток: и изголодалась по сексу, и одновременно чрезвычайно чувствительна.

Макс, сидевший в самолете рядом с Додо, поглядывал искоса на Дженнифер, читавшую журнал «Тайм», мысленно с сожалением вздыхая при виде ее серьезного и умного лица, сосредоточившегося на анализе финансовой политики президента Рейгана, потом с удовольствием обратил внимание на ее длиннющие ноги, удобно вытянутые и как будто обнимавшие одна другую, и подумал, что можно будет за ней немного приударить. Особенно если она согласится улизнуть с ним на денек в Ки-Уэст.

Именно это и было причиной его раздражения и беспокойства: ему было необходимо, отчаянно необходимо попасть в Ки-Уэст. Майкл Хэлстон назвал ему бар, где часто собирались друзья его матери; и когда Макс узнал, что они едут в Майами, и никуда больше, это оказалось серьезным ударом по его планам. Конечно, попасть в Ки-Уэст за счет агентства было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой; сам же он был сейчас абсолютно без средств (несмотря на значительные заработки, которые с ужасающей быстротой уходили в бездонную бочку все более крепкой привязанности не только к модной одежде, клубам, дорогим девочкам и быстроходным машинам, но также и к периодическому употреблению кокаина), и другого шанса попасть туда, равно как и денег на такую поездку, у него могло не появиться еще долгое время.

Они остановились в старой части Майами, неподалеку от Кокоунат-гроув; добрались они туда к пяти часам вечера, и им было сказано, что на сегодня они свободны, поужинать, если хотят, могут в гостинице, но съемки начнутся в шесть утра, и пусть они об этом не забывают.

— И чтобы у меня перед объективом не было рож с мешками под глазами, — заявил Титус Ллойд, — к тебе, Макс, это тоже относится. Понятно?

— Понятно, — бросил Макс.

В тот вечер он поужинал вместе с Титусом и Дженнифер и рано лег спать.

В самый первый день, используя гостиницу как базу, они снимали на фоне окрашенных в пастельные тона магазинчиков Кокоунат-гроув, торгующих поддельными драгоценностями; девушки оживленно щебетали, примеряя блузки, весело перебрасывали их друг другу и принимались восторгаться расцветками и фасонами всякий раз, как в поле зрения у них появлялся Терри Гейтс.

Терри много суетился, постоянно заскакивая, якобы случайно, в комнату, где переодевались девушки, — и всякий раз подолгу извинялся и уверял всех, что сделал это по ошибке; в конце концов Додо пожаловалась Дженнифер, а Дженнифер посоветовала Терри сесть с Титусом и еще раз посмотреть эскизы к предстоящим съемкам; «Я уже столько раз видел эти эскизы, что они у меня скоро из задницы полезут», — огрызнулся Терри и заявил, что хочет посмотреть, как сидят блузки на девушках; Дженнифер бросила отчаянный и одновременно заговорщицкий взгляд на Макса, и тот сразу же подошел к Терри и спросил: