– Нисколько, хотя путь из Китая в Индию во многом пролегает через горы и пустыню… Это не самая гостеприимная местность на свете. Да, я ездила верхом на верблюде, в пустыне ночевала в шатре и принимала участие в раскопках древних развалин. Все, что со мной происходило, казалось одним большим приключением.

– Мне кажется, что вся ваша жизнь была большим занимательным приключением. Я вам завидую!

Джейн смерила его непонимающим взглядом.

– Вы мне завидуете?! Но… почему? Вы – граф Ланзбури. У вас такой красивый дом! У вас есть все, чего только можно пожелать.

Он невесело улыбнулся.

– Да, наверное, так может показаться со стороны. И в чем-то вы правы. Но хотя я действительно обладаю некоторой властью, я не волен поступать так, как мне хочется.

– Не понимаю.

Он посмотрел ей в глаза. Отец Кристофера Генри умер, оставив сыну лишь огромные долги. Его дед, третий граф Ланзбури, в свое время немало преуспел в делах. Под его руководством поместье процветало. Однако впоследствии и поместье, и титул достались Генри. Отец Кристофера совершил тяжкий грех, решив, что богатство, доставшееся ему по наследству, вечно, и ему не нужно ничего улучшать или даже поддерживать имение в хорошем состоянии. Он обладал лишь одним талантом – транжирить деньги. За короткий срок он промотал огромные суммы.

– Отец умер до рождения Октавии. Мне пришлось взять на себя заботу о Чалфонте в девятнадцать лет. В ту пору я считал себя вполне взрослым и понимал, что меня ждет. Поместье балансировало на грани банкротства, с чем мне, до некоторой степени, удалось справиться. К счастью, дела немного поправились, но могли быть значительно лучше. Располагай я необходимыми средствами, я как граф Ланзбури мог бы сделать многое – совершить кругосветное путешествие, например, и пережить такие же волнующие приключения, как вы. Но мне всегда необходимо было в первую очередь думать о Чалфонте.

Джейн растрогали и его слова, и голос – мягкий, задушевный.

– Должно быть, вы очень любите свое родовое гнездо.

Он кивнул, с удовольствием озирая свои владения.

– Чалфонт никогда не меняется, – негромко ответил он. – Он улыбается, манит, приглашает и зовет. Я полюбил его с детства. С ним ничто не сравнится.

– Понимаю, о чем вы, – кивнула Джейн. – Я здесь человек посторонний, однако мне здесь тоже очень нравится. Такому чувству нелегко противостоять!

– Да, действительно, – ответил Кристофер и продолжал: – Хозяйством необходимо управлять. Время от времени мне приходится ездить в Лондон; на такие случаи у меня есть управляющие, которые руководят различными сторонами жизни Чалфонта. И все же мое место здесь. Я считаю управление поместьем делом своей жизни, а заботы моих фермеров-арендаторов – своими заботами.

– Неужели такие же заботы свойственны всем графам? – простодушно спросила Джейн, выдавая свое невежество.

Он покачал головой.

– Большинство аристократов-землевладельцев считают мои привычки странными и в высшей степени эксцентричными – говорят, графу не пристало так себя вести. Более того, многие осуждают меня, говоря, что я подаю очень дурной пример.

– А вы что отвечаете?

– Мне наплевать, что думают остальные представители знати! Благополучие моих арендаторов для меня важнее всего. Кроме того, у меня есть мать и Октавия. Поскольку Октавия такая, как есть… мои близкие зависят от моего пребывания здесь.

– Вы похожи на вашего отца?

– Нет. – Он помрачнел. – Часто ли вы в детстве испытывали одиночество? – продолжал он, круто меняя тему.

– Нет. Мы всегда путешествовали с группой археологов или ученых… Иногда я была единственной англичанкой во всей округе, а общество мне составляли лишь обезьянки и каменные статуи. Но я никогда не была одинокой.

– Почему ваш отец брал вас с собой? Почему не оставлял с миссис Стэндиш?

– Хотите сказать – почему меня не воспитывали, как подобает молодой леди?

– Что-то в этом роде.

Джейн старалась говорить как можно беззаботнее, не желая омрачать разговор обстоятельствами своей жизни.

– Моя мать была очень молода, когда вышла замуж за отца. До того как на свет появилась я, они прожили в браке десять лет. Где бы они ни оказывались, они откровенно восхищались друг другом. Их пылкость нередко смущала тех, кто находился в их обществе. Многие друзья считали их поведение необычным. Мои родители очень любили друг друга и не считали нужным скрывать свои чувства даже после того, как родилась я. Все привыкли к их взаимной преданности. Моя мать была красива, грациозна, добросердечна и любила посмеяться. Отец был вне себя от горя, когда она умерла… как и я.

– Сколько вам было лет?

– Восемь. Тогда мы жили в Индии. Отец не мог вынести и мысли о том, чтобы расстаться со мной. Да и я наотрез отказалась покидать его. Друзья предлагали отправить меня в Англию, к тете Кэролайн – она моя единственная родственница. Но ему невыносимо было разом потерять и маму, и меня. Он очень горевал по маме, но ни работу, ни меня не оставил. Работа имела для него большое значение, но он старался по мере сил воспитывать и образовывать меня.

– Должно быть, за годы странствий вы часто меняли культурную среду.

– Я много узнала о странах и людях, изучала их взгляды и манеру поведения там, где мы жили. В большой степени я научилась независимости.

– Разве не принято считать, что женщине не пристало чувствовать себя независимой?

– Что? И руководствоваться страхами и запретами, которые омрачают жизнь многих наших современниц? Я такого мнения не разделяю. У меня есть своя голова на плечах и своя воля, и я сама принимаю решения. Я многому научилась в тех странах, где мы жили, просто наблюдая за повседневной жизнью. Там у меня было гораздо больше свободы, чем если бы я воспитывалась в Англии.

– Разве через какое-то время постоянные переезды не надоедают?

– Нисколько. Мне нравилась такая жизнь.

– А как же семья, мисс Мортимер? Ведь когда-нибудь вам захочется выйти замуж, осесть.

– По правде говоря, до последнего времени я была так занята, что мысли о браке не приходили мне в голову. Пока я довольна тем, что есть, я продолжаю дело отца и поддерживаю себя. Но когда… если… я выйду замуж, я хочу, чтобы у меня была такая же семья, как у моих родителей, – любящая и правдивая.

– Любовь – не единственная составляющая семейной жизни.

– Да, не единственная. Зато самая важная. Насколько я понимаю, вы сейчас имеете в виду деньги и какие-то выгоды, но в браке есть нечто большее. Два человека женятся, потому что они любят друг друга, потому что важны друг для друга, потому что они хотят быть вместе.

– Вы романтик, мисс Мортимер!

– Да, наверное. И в своей семейной жизни на меньшее я не согласна! – Поймав его скептический взгляд, она вопросительно подняла брови. – По-вашему, я не права?