А на смешные фамилии Мане везет… Видно, такая судьба.

— Закалюкин — это кто? — осторожно спросила бабушка.

— Человек, — сказала Маша. — Мен из толпы. Обыкновенный, но не самый плохой.

— Из какой толпы? — перепугалась бабушка. — Ты опять болталась по Арбату? Сколько раз я тебе говорила туда не ходить!

— Нигде я не болталась! — отказалась Маня. — Ни на каком Арбате! Что мне там делать? Да и некогда. А толпа…

Ее Маня придумала непонятно зачем. Все было совсем иначе. Он вошел в троллейбус и сказал, посмотрев на Машу:

— Таких раньше в каретах возили, а теперь они задом наперед ездят на городском транспорте. Этот сарай всех заберет! Какой пассаж, княжна! Обидно!..

Маня сидела сзади спиной к водителю. Она внимательно посмотрела на вошедшего: ничего особенного, довольно заурядный товарищ, и росточком не вышел. Хотя в этом вопросе с Машей равняться сложновато. Все-таки не ниже ее.

— Чем занимаетесь? — спросил Маню любитель прошлого.

— Пишу, — коротко ответила она.

— А о чем? — полюбопытствовал незнакомец.

— Обо всем! — гордо заявила Маня.

— Неплохо! — одобрил поклонник старины. — Если обо всем, мне вполне подойдет! Ну, хоп, княжна! Осталось к двум прибавить два. Давайте знакомиться? Кто вам делал такую чудесную химию?

— Природа, — сказала пообтесавшаяся в редакции Машка. — Старалась как для себя самой… Меня зовут просто Мария…

Почему-то ей было легко и просто рядом с неожиданным поклонником. Как раньше с Вовкой… Она нарушила строгое бабушкино заклинание ни с кем на улицах не разговаривать. И сама не понимала, зачем это сделала. Так просто, от скуки и неприкаянности. А если… Бывают же счастливые встречи на автобусных остановках. Да и вообще, почему нельзя знакомиться на перекрестках и в метро? Вдруг это перекресток именно твоей судьбы?! Не принято? А кто это принимал и можно ли ему доверять? Ведь человек, которому ты вдруг понравилась, никогда тебя больше не увидит, не найдет второй раз в огромном городе — и так просто расстаться, уйти навсегда? Да и запоминаются легче не правила, а исключения.

Недолго раздумывая, Маня дала ценителю древности свой номер телефона. Абсолютно правильный. Хотя до этого не раз обманывала цифрами приклеивающихся к ней на улицах и в метро доверчивых молодых людей, прекрасно понимая, что говорить комплименты — дело не хитрое.

Ну, хоп! Повезло тебе, господин Закалюкин!

По странному совпадению он тоже, как Саша, окончил МИФИ и работал в научно-исследовательском институте. Собирался защищаться. Маня в его дела не вникала. С одной стороны, слабо в них разбиралась, с другой — казалось неинтересным.

После прощания с Вовкой ей стало безразличным слишком многое…

Антон Закалюкин поначалу от Машки ничего особенного не требовал. Был терпелив, без гримас и капризов съедал ее жуткие, достойные только помойки обеды, спокойно любовался пушистыми ковриками мышиной пыли на столах и подоконниках и отправлялся на работу в несвежих рубашках. Впрочем, Маню очень скоро и легко стала подменять бабушка, еще сохранная, живая, довольно энергичная. И такая подмена вполне удовлетворила молодых супругов. Жили-то все равно вместе.

Часто приходила в гости Элечка, такая же добрая, веселая, ровная. Замуж Эля до сих пор не вышла, окончила Педагогический институт, подрабатывала маникюром и работала в училище, где завела себе мужчину. Уже не первого. Маня была в курсе всех тайн подруги.

Элечка в последнее время вела странную для Маши жизнь: отрывалась в клубах, в легкую меняла привязанности и увлечения, срочняком носилась куда-то по своим неясным, темным делам.

Добрый эльфик вырос тоже высоким, но, конечно, ниже Машки, зато с большой грудью, которую без конца любовно, ласково гладил и говорил о ней, как о своем основном, главном достоинстве и любимом предмете всех без исключения мужчин.

— Прикоснутся — и балдеют! Сразу в штопоре! — со смехом рассказывала Элечка. — Дальше делай с ними, что хочешь!

— Женщина, у которой все впереди, — высказался как-то Закалюкин. — Она похожа на корову, которую забыли подоить. Извини…

— Это зло! — возмутилась Маша. — Как так можно о человеке?!

— Злоба здесь ни при чем, — спокойно отозвался Антон. — Обычная констатация факта и жизненная реальность. Это правда. Абсолютная истина! Вроде той, что у твоей подруги жалкие и совсем худые туфлишки. Ты недавно отдала ей бабушкино старое пальто. Она его ловко перешила и щеголяет, словно в модном. Попробуй предложить ей свои белые туфли за полцены, они мало одеванные, ты их почти не носишь. И потом там высоковаты каблуки.

Закалюкин очень не любил, когда жена становилась выше его ростом.

Мане стало стыдно за свою невнимательность к эльфику.

Звонила Элечка теперь Маше все реже и реже, сообщая иногда:

— Тетька, я зарулю к тебе вечерком! Что-то у тебя опять очень тусклый голос… Расслабься. Наверное, сегодня магнитная буря.

А зарулив, сразу садилась болтать. Маша слушала ее рассказы с тайным недоумением и недовольством, нараставшими раз от раза.

— Может, почапаем вместе клубиться? В прошлый вечерок мне там свезло, встретила одного, мордоворот законченный — во! Сапог сапогом! И все пялится на меня, зырит, как на порнуху. А что на меня смотреть, на мне цветы не растут! Ну, мы с ним часок-другой потом, конечно, плотно пообщались… Не без того. У него своя хата неплохая есть. С обстановочкой. А дальше я ему говорю: "С тобой хорошо, а без тебя еще лучше!" Кулончик тебе Антон подарил? Смотри-ка, муж, а соображает!

Добрый эльфик горячо одобрил выбор подруги, заявив, что парень — супер-пупер. Да и как не одобрить: Закалюкин был на редкость солидным, казался значительно старше своих лет и внушал бесконечное сплошное доверие. Особенно старили Антона большие, чересчур ранние залысины. Три волосика четвертый никак догнать не могут, как с хохотом заявил подруге наедине добрый эльфик, полюбовавшись на них впервые. И добавил:

— Ну, остальное наверняка как у всех! Вы наверняка уже плотно пообщались. Подробности за тобой!

Маша смутилась.

Когда-то она обманула доброго эльфика, поделившись с ней якобы тайной: у Мани появился мужчина, намного ее старше, разведенный литератор, фельетонист… И Манька ездит к нему в однокомнатную квартирку в Беляево несколько раз в неделю. Очевидно, это был собирательный образ Бройберга. Но до него она, оказывается, обманывая всех, спала и с Сашей, и с Вовкой.

Эльфик горячо одобрил всех и вся — и Сашу, и Вовку, и фельетониста, и квартирку.

Все было выдумано от начала до конца. Зачем Маша это сделала, она сама не понимала. Захотелось — и все! Она привыкла к своей иллюзорной жизни, устраивавшей ее куда больше настоящей. А потом было немного обидно и не по себе: у всех девчонок в редакции кто-то есть, у Элечки уже не первый, у одной Мани — никого. Даже рассказать о себе нечего. Неужели ей никто не интересуется?.. Хотя дело, конечно, не в этом…