были впоследствии потеряны. В очередной раз кампания была проведена вопреки здравому смыслу. Теперь рассматривался вопрос о решительном наступлении в Нормандии, но королевские министры сделали это так, что план так и не был осуществлен. За шесть лет, прошедших после чудесной осады Монтеро, армия не одержала ни одной победы, и хотя некоторые города были отвоеваны, только три представляли реальный интерес. Однако английские войска, давно не получавшие жалованья от бездействующего правительства Генриха VI, грабили с таким остервенением, что между Сеной и Соммой страна фактически превратилась в пустыню, а от Меза до Средиземного моря живодеры систематически опустошали сельскую местность.

В начале 1443 года вся Франция умоляла Карла VII спасти Дьепп, который был отбит у англичан несколькими годами ранее. В ноябре предыдущего года великий английский полководец Толбот осадил этот важный морской порт, который, отказавшись сдаться, несмотря на жестокий обстрел английской артиллерии, вскоре стал символом национального сопротивления. Настало время, когда годы покорности, которую Людовик проявлял, играя в придворные игры, наконец, принесли свои плоды: он был назначен лейтенантом короля в области Сены и Соммы и получил приказ отправиться на помощь городу Дьеппу. В среду 14 августа, в канун Успения Девы Марии, Дофин разместил свою артиллерию и 1.500 бойцов перед построенной англичанами на холме и возвышающейся над портом, мощной деревянной бастидой (фортом), защищенной глубокими рвами и обороняемой многочисленной артиллерией. Людовик привлек лучших полководцев того времени, включая Жана Орлеанского бастарда, графа де Дюнуа, знаменитого товарища Жанны д'Арк по оружию, и Антуана де Шабанна, графа де Даммартен, одного из величайших капитанов живодеров. Солдатам хорошо платили, хорошо кормили, и они жаждали сражаться под знаменем Дофина. Первая французская атака была отбита с большими потерями для нападавших и Людовик и его капитаны решили перегруппировать свои силы, прежде чем начать новый штурм. На этот раз к стенам были приставлены лестницы, и вскоре бастида была захвачена. В кровавом рукопашном бою около 300 англичан полегли мертвыми, остальные были взяты в плен, а их французские сторонники были немедленно повешены. Заявив, что только покровительство Девы Марии сделало победу возможной, Дофин отправился босиком в церковь Сен-Жак в Дьеппе, чтобы выразить свою скромную благодарность. Людовик щедро наградил отличившихся солдат, а также простых людей, которые, рискуя жизнью, помогали раненым.

В то время как новости распространялись из города в город, и победа праздновалась повсюду с энтузиазмом, который не оправдывал ее военного значения, Дофин не пренебрегал неблагодарными задачами, которые выпадают на долю королевского лейтенанта после окончания кампании. Чтобы его солдаты, предоставленные самим себе, не занимались грабежами, он разместил свои войска в различных пунктах и занялся сбором денег по всему Иль-де-Франс, для их содержания. Однако в конце октября его отозвали в столицу. Новая проблема требовала присутствия Дофина: на этот раз он должен был привести в подчинение графа д'Арманьяка, чьи вооруженные банды сеяли хаос в южных провинциях.

Через несколько недель, окруженный опытными капитанами, включая Антуана де Шабанна, Людовик отправился на юг во главе армии из нескольких тысяч солдат. Вскоре он добился капитуляции Родеза, одного из опорных пунктов графа д'Арманьяка. К середине января 1444 года его знамена развевались перед крепостными валами Иль-Журден, примерно в 18-и милях к западу от Тулузы. Перестав разыгрывать из себя великого повелителя, граф д'Арманьяк вскоре подчинился; но вместо того, чтобы быть помилованным, как это было принято, он был немедленно заключен вместе со своей семьей в крепость Каркассон. Затем Людовик поспешил привлечь на свою сторону двух лучших солдат, Жана де Салазара, закаленного живодера, и молодого Жана, бастарда д'Арманьяка, которые служили ему до самой смерти и добились от него самых блестящих почестей.

Пока ранней весной 1444 года Людовик возвращался на север, Антуан де Шабанн отправился с частью войск в бургундские владения, где он на некоторое время был задержан маршалом Бургундии, когда занимался довольно успешным грабежом. Когда он вернулся в штаб-квартиру Дофина, Людовик встретил его с улыбкой и сказал:

Как, граф Даммартен, маршал Бургундии отпустил вас? Клянусь всем моим телом, этот маршал не похож на других: потому что другие маршалы запрягают лошадей, а этот распустил их!

Даммартен весело ответил:

Монсеньёр, вы правы, но чтобы запрячь моих лошадей и лошадей моего отряда, я получил 10.000 экю из страны этого маршала, и я хорошо погулял в его стране и выпил хорошего вина.

Уже в юном возрасте Людовик нашел свой стиль общения с подданными, представлявший собой удивительную фамильярность, приправленную большим количеством юмора. Во втором сохранившемся письме, которое он написал своей рукой в возрасте 15-и лет, он обращается к одному из своих офицеров как "мой друг". Но также он требовал от других эффективной службы и абсолютного послушания. В первом, дошедшем до нас письме, содержится такое настоятельное указание: "И берегитесь, чтобы не было ошибок!"

Старый враг Франции, Англия вновь дала возможность Дофину реализовать свои таланты. Когда в конце апреля 1444 года Людовик вернулся ко двору своего отца в Туре, он узнал, что граф Саффолк, главный министр Генриха VI, прибыл для переговоров о заключении мирного договора и брачного союза[13] с Францией. Двухлетнее перемирие было согласовано и скреплено помолвкой Генриха VI с прекрасной Маргаритой Анжуйской, дочерью Рене, старшего брата графа дю Мэн и титулярного короля Неаполитанского королевства, герцога Анжуйского и Лотарингского. В связи с этим по Франции прокатилась волна бурных празднований. В течение целого поколения жители городов на англо-французской границе едва осмеливались выходить за пределы стен; теперь же, по словам хронистов, они радостно гуляли по полям и лесам, заново открывая для себя вкус мира.

Хотя перемирие было желанным, оно создало серьезную проблему для Королевского Совета, где Дофин теперь занимал свое место. Если бы десятки тысяч французских живодеров больше не могли быть использованы в войне, они, несомненно, поставили бы королевство на грань уничтожения. Не было армии, способной покорить или изгнать их, а если перемирие не будет возобновлено, королю снова понадобятся их услуги. К счастью, император Священной Римской империи и его кузен, герцог Австрии, связанные с Францией договором о дружбе, теперь претендовали на поддержку своего союзника против смелых швейцарских горцев, которые со свойственным им удачей успешно сопротивлялись попыткам Габсбургов привести их к давно утраченному повиновению. Правительство Карла VII согласилось послать войска на помощь императору и герцогу. Соблазненные обещанием богатой добычи и ведомые лучшими капитанами того времени, опасные живодеры утоляли свою жажду крови за пределами бедного королевства Франция, на востоке, против швейцарцев… и против кого угодно. Немцы восприняли эту перспективу с энтузиазмом и взяли на себя обязательства по снабжению и