Итак, вот эта история – так, как рассказывают ее мусульмане.

Едва умер Мухаммед, община столкнулась с огромной проблемой. Встали вопросы «кто станет нашим следующим лидером?» и «что будет представлять собой наш следующий лидер?». Когда умирает святой, люди не в силах просто поставить на его место другого святого: святость нельзя определить голосованием, она не передается по наследству – она просто возникает. И если на место одного святого не приходит следующий – что ж, люди разочарованы, но жизнь продолжается. Напротив, когда умирает царь, никто не говорит: «А здорово будет, если когда-нибудь у нас появится еще один царь!» Его смерть образует брешь, которую нужно заделать немедленно.

Когда умер Пророк Мухаммед, его община потеряла сразу и святого, и правителя. Он был незаменим – но кто-то должен был занять его место. Умма не могла существовать без лидера.

Однако новому лидеру необходимо было стать не просто царем – ведь и община, которую ему предстояло возглавить, не была похожа на все прочие. Ее члены верили, что она воплощает в себе откровение, существует, дабы выражать волю Аллаха и преображать мир. Одного ума, храбрости, физической силы и тому подобных черт вождю такой общины мало. Он должен обладать неким особым религиозным дарованием или силой. Но наследник Мухаммеда уже не будет посланником Божьим, непосредственно от Бога получающим руководство и советы – ведь сам Мухаммед сказал, что после него пророков больше не будет. Итак, этот лидер не может быть ни просто царем, ни посланником Божьим: кем же ему быть?

Любопытно, что новорождённая мусульманская община не задумывалась над этим вопросом, пока не умер Пророк; да и в первые часы после его смерти об этом не задумывалась, ибо для напыщенных философских дискуссий времени не было. Не успело тело Пророка остыть, как Абу Бакр получил тревожное сообщение: мусульмане, рожденные в Медине, собрались, чтобы выбрать себе собственного вождя, как будто не хотят больше быть единым целым с мусульманами из Мекки. Что это, если не начало конца Уммы?

Абу Бакр собрал нескольких ближайших сподвижников Мухаммеда, вместе с ними сорвал это собрание и убедил мединцев передумать. Мусульмане, сказал он, должны выбрать единого вождя для всей общины. Нам нужен, говорил он, не пророк, не царь, а просто кто-то, кто сможет созывать собрания, председательствовать на судах и удерживать общину вместе. «Выберите одного из этих двоих», – предложил он, указав на пламенного Умара и на еще одного из ближайших друзей Пророка.

Сам Умар был в ужасе. Стать главнее Абу Бакра? Немыслимо! Он схватил старика за руку и воскликнул, обращаясь к общине: теперь, когда Пророка не стало, стать вождем достоин только сам Абу Бакр! В слезах он поклялся в верности этому ближайшему другу Мухаммеда – драматический жест, поразивший все собрание. Вдруг все поняли, что, в самом деле, единственно возможный выбор – Абу Бакр: человек разумный и любящий, всю жизнь являвший пример мудрости, мужества и сострадания. Единогласно, в едином порыве энтузиазма, собравшиеся даровали Абу Бакру скромный титул «халифа» (или, в более распространенном западном произношении, «калифа»), что означало «заместитель».

До того, как Абу Бакр принял этот титул, его не существовало. Ни одно племя или народ в те времена не возглавлял халиф. Никто не знал, что означает этот титул и какую власть он предоставляет. Первому носителю титула и предстояло все это определить.

Пока же Абу Бакр отправился в мечеть, у которой уже собралась толпа. Людям объявили об его избрании. Он произнес прекрасную речь, в которой сказал людям: «Я – не лучший из вас. Если буду всё делать правильно, поддержите меня. Если начну совершать ошибки – не колеблясь, подайте мне совет… Если же я начну пренебрегать законами Бога и Пророка, то потеряю право на ваше повиновение». Все в мечети, как и перед этим на собрании, единогласно одобрили его главенство.

Однако ни на собрании, ни даже в мечети не собрался весь город. Один из важнейших кандидатов на роль преемника Мухаммеда даже не знал, что сейчас решается этот вопрос. Пока старейшины встречались и обсуждали кандидатуру преемника, Али, двоюродный брат Пророка, обмывал его тело. Когда же услышал о том, что обсуждали без него – решение было уже принято.

Можно представить, что он при этом почувствовал! В последние месяцы жизни Пророка Али, скорее всего, считал его преемником себя и даже не понимал, о чем тут говорить – ведь именно он стоял ближе всего к Пророку во всех отношениях. У Мухаммеда было несколько двоюродных братьев, но Али занимал среди них особое место: его отец Абу Талиб усыновил Мухаммеда и вырастил, как родного сына, так что Мухаммед и Али фактически стали братьями.

Но Али был младше Мухаммеда почти на тридцать лет, а в племенной арабской культуре старший брат становился для младшего почти отцом. В сущности, еще мальчиком Али переехал к Мухаммеду и Хадидже и рос у них в доме; он сделался для Мухаммеда не только названым братом, но и практически приемным сыном. Более того, Али первым после Хадиджи принял ислам – и стал первым мужчиной-мусульманином.

Когда в дом Мухаммеда явились убийцы, чтобы заколоть его во сне, именно Али лег на его место и рисковал вместо него получить смертельный удар. В Медине, когда мусульмане были на грани уничтожения, именно Али неоднократно проявил себя как настоящий Ахилл ислама – ибо в те времена сражения часто начинались с вызова на бой и поединка один на один, и, когда курайшиты призывали мусульман выставить своего лучшего бойца, Мухаммед всегда называл Али.

В битве при Ухуде, когда казалось, что все потеряно, и многие мусульмане бросились бежать, – Али был среди тех немногих, кто сгрудился вокруг Пророка и сумел доставить его домой, раненого, но живого.

Община росла и процветала, Пророк стал главой государства – и все эти годы Али оставался его правой рукой. Даже возвращаясь домой после своей последней проповеди, Мухаммед сказал народу: «Если считаете меня своим покровителем – считайте своим покровителем и Али». Разве не означает это, что теперь, когда его не стало, Умма должна избрать Али своим главой?

Харизма имелась у всех ближайших сподвижников Мухаммеда; однако духовные дары Али особенно привлекали преданную ему группу молодых мусульман, видевших в Али то же сияние, что исходило от Мухаммеда.

Все указывало на то, что Али – человек особенный; но был и еще один фактор, возвышавший его над всеми прочими – пожалуй, самый важный из всех, по крайней мере, казавшийся самым важным последующим поколениям мусульман. Мухаммед не оставил сыновей. Лишь одна из его дочерей родила сыновей, доживших до взрослого возраста – и это была Фатима, которую Мухаммед выдал замуж за Али. Таким образом, сыновья Али были внуками Мухаммеда, и все его потомки должны были стать и потомками Пророка. Али и Фатима были для Мухаммеда семьей.

Теперь, зная все это, вообразите себе, как Али, погруженный в глубокую скорбь, вместе с женщинами обмывает тело Пророка. Представьте себе, как он наконец выходит из дома – выходит в этот первый ужасный день сиротства, всё еще пораженный огромностью произошедшего – и узнаёт, что, пока он готовил тело Мухаммеда к погребению, другие его былые товарищи уже избрали ему преемника! И мало того, что это не Али – они даже не посоветовались с Али, даже не сообщили ему, что у них собрание! Разумеется, Али чувствовал, что такого пренебрежения не заслужил.