Надо заметить, что в ту чудесную пору, в начале горбачёвской перестройки, с водкой в стране возникли большие проблемы. Купить её, или, как тогда говорили, «достать», для обычных людей считалось делом практически невозможным. В винных магазинах алкогольных напитков не было, а когда спиртное там появлялось, то возникали и огромные очереди с вечно первыми спекулянтами и кoлдырями. Все злые и опасные, вступать с ними в разговор не стоило – по репе настучать запросто могли.

Поэтому я заказал у Вити Егорочкина прекрасный самогонный аппарат из нержавейки с закрытым холодильником-змеевиком и со стеклянными сухопарниками для дополнительной очистки продукта. Брага отстаивалась долго, пока мутный осадок не уляжется на дне прозрачных двадцатилитровых стеклянных бутылей, которые я приносил с завода.

В этих бутылях изначально хранили концентрированную серную кислоту в гальваническом цехе. «Неси с завода каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость!» – так любили говорить в те романтические времена. Брагу я перегонял три раза, убирая первач, так как он содержал наибольшее количество вредных сивушных масел, «серёдку» оставлял себе и потом, в конце процесса, доливал в первач «последки».

Эта смесь шла на хозяйственные нужды – водопроводчикам, газовщикам и другим рукастым товарищам с лужёными глотками. «Серёдку» же я очищал активированным углём и марганцовкой и перегонял ещё дважды. Получался приятного запаха спирт, который при разбавлении таким же объёмом воды приобретал крепость водки и потреблялся всеми моими друзьями, а также Маринкиными подружками и родственниками. Я даже посвятил самогоноварению «оду», последний куплет которой звучал так:

А сейчас я ловко совмещаю

Самогонку и ударный труд.

Ты прости мне, Партия родная, —

Буду гнать, пока не заметут!!!

Вот за этим-то самогоном и зашла ко мне Ланка. Я тут же предложил ей снять пробу, она не отказалась, потом выпила ещё, и я начал к ней приставать. Долго Ланка не сопротивлялась, отдалась как-то привычно, без задора. Я трахнул её два раза: первый быстро, а второй – минут тридцать. Видно было, что ей хорошо, хоть и кончить не может.

«Нам нужна целая ночь, – размышлял я, подмываясь. – Здесь стрёмно, тёща может зайти, а то и Маринка пораньше с работы нагрянет – попадёшь, как хуй в рукомойник! Надо ехать в Агашкино!»

В этой деревне под Бронницами имелась охотничья база, где егерем служил Сергей – двоюродный брат Танюши, моей второй жены. В его обходе обитало много зверя – лоси, кабаны, косули, лисы. Они часто становились нашими трофеями, но особой прелестью отличалась охота с лайками на кабана и лося. У меня в восемьдесят шестом ещё не было хороших зверовых собак, до этого времени держал легавую – шотландского сеттера. А у Сергея был замечательный помощник – западносибирский кобель Орлик. Работал он вязко, но не нагло – в молодости кабан распорол ему заднюю ногу, и Орлик запомнил этот урок на всю жизнь.

Ох, сколько удовольствия получил я в те далёкие сказочные охоты, какие это были незабываемые минуты! До шести кабанов и подсвинков брали мы порой за один удачный день! Очень редко без добычи возвращались. А мяса, как и водки, в магазинах не было – и родственники, и соседи ждали меня с охоты в надежде, что опять будет «дичина» в их холодильниках.

В Агашкине у Серёги постоянно жил его лучший друг Витька Авдеев. Я его хорошо знал, но так и не понял, на что он существовал. Как-то видел его жену – красивую молодую женщину, говорили, что и сын у него есть. Но я мог с кем угодно поспорить, что если приеду в Агашкино, то всегда найду Витьку лежащим на русской печке в доме. Этакий современный ленивый Емеля. Но когда он слезал с печи, то, как по щучьему веленью, часами мог носиться по лесу, ловко обдирал и разделывал добычу, а потом километрами пёр на себе пудов пять мяса.

Серёга придумал забавную шнягу с отстрелом зверя. На выходные во время всего зимнего сезона в Агашкино приезжали по разнарядке команды охотников с лицензиями на кабана или лося. Тогда с отстрелом копытных было очень строго, и лицензии эти в основном имели старпёры-коммуняки – руководство московских и подмосковных блатных охотколлективов.

По правилам, для охоты на лося команда, не считая егеря, должна состоять минимум из двенадцати стрелков, а на кабана – из восьми. Но, стараясь хапнуть побольше диетического мяса, команды эти всегда были нарочно не укомплектованы – человек девять-десять на лося и шесть-семь на кабана.

Заночевав с пятницы на базе, мы с утра ждали дорогих гостей. Охотники приезжали на собственных «четвёрках» и «Нивах», с наглыми харями, в дефицитных унтах и укороченных дублёных тулупах – в них хорошо самолёты охранять, а не за лосями бегать. Мы в окно наблюдали, как они парковали машины. Самый главный из них заходил на базу:

– А кто тут Сергей будет?

Я сидел за столом и пил чай, Витька, как всегда, лежал на печи. Одиноко и молчаливо.

– Вы Сергея Алексеевича ищете? Ждите на улице. Он сейчас подойдёт, – без эмоций отвечал я, отхлёбывая чай из алюминиевой кружки.

Мужик уходил, сильно хлопнув дверью. Как же, его, такого важного начальника, егерь у порога не встретил! Минут через пять к охотникам выходил Серёга, быстро возвращался с этим мужиком в дом, доставал инструкцию по отстрелу копытных и заунывным голосом зачитывал её пункты.

– Команда охотников по отстрелу лося должна состоять минимум из двенадцати человек. Сколько вас приехало?

– Девять…

– Ну, тогда откладываем это мероприятие на две недели. Следующие выходные уже заняты другим коллективом. И прошу вас, больше так не делайте. Я три дня охоту вам готовил, замучался по лесу ходить! Знаю точно, в каких кварталах лось лежит, а вы неполным составом приехали. Весь мой труд насмарку пошёл!

– Да что вы, Сергей Алексеевич! Мы же эту поездку целый месяц ждали! Слыхали, у вас тут зверя полно!

– Правильно слыхали… Мы над повышением популяции копытных постоянно работаем. (Тут я чуть не заржал, уж мне-то было известно, как мы «работаем» с этой популяцией.)

– Сергей Алексеевич, а давайте мы вас в список охотников по отстрелу включим, мясом на равных поделимся, – тихим голосом начинал прогибаться командир.

Сергей закатывал глаза и молча стоял секунд тридцать, словно ему трудно было сосчитать, сколько будет девять плюс один. Вообще-то у него было высшее образование.

– Так это только десять человек будет… Вить, у тебя охотничий билет с собой?

– Ну да… – раздавалось с печи.

– Но это всего одиннадцать, – грустно подытоживал Серёга. – Не представляю, что и делать. Может, Петра Яковлевича уговорим? – вопрошал он, словно я был где-то далеко, а не в двух шагах от него, с кружкой в руке и сигаретой в зубах.

– Здравствуйте, Пётр Яковлевич! Очень рад познакомиться… Помогите… Пожалуйста… – умолял меня преобразившийся владелец лицензии.