Да, этот Туманов пугал… Слишком строгий, слишком серьезный, слишком проницательный что ли- эти его глаза-туманы, словно просачиваются через тебя, сканируют. И даже если не смотришь, чувствуешь этот взгляд. Вот и сейчас я его интуитивно почувствовала. Поэтому сама того не понимая, и посмотрела на него в ответ, как это обычно бывает.

Ни одной мускулы не дернулось на его лице, ни одной эмоции не проступило. Он так же спокойно перевел взгляд на свою тарелку, словно бы я тоже была неодушевленным предметом, явно дав понять, что проявил интерес только потому, что обо мне речь зашла, а если бы сейчас говорили о стуле или табуретке, то точно бы так же и на них посмотрел.

А я совершенно опять себя не понимала. И почему в этот момент я об этом думала. Почему вообще мне это было важно.

Под столом что-то коснулось моей руки, я дернулась и поняла, что это пальцы Демида. Нас, конечно же, совершенно случайно посадили вместе. Щеки вмиг ошпарило- от стыда, что кто-то мог увидеть. Чуть заметно отстранилась, поменяв положение тела и кашлянув. Как же сейчас хотелось сорваться с места и убежать отсюда.

-На втором курсе внучка учится, Ефим Петрович?- не унимался отец Демида, продолжая в открытую изучать меня своим насмешливым взглядом,- взрослая уже совсем, невеста.

Я хотела упасть под стол сейчас. Рассыпаться в пыль, раствориться в воздухе, смешаться с сапрофитами в ковре. Но мне приходилось сидеть и слушать все это…

Зато дед был непроницаем. Какой же он все-таки был у нас. Держался как. Правильно, неспешно. Без спеси, но с таким достоинством. Поэтому его так любили и уважали ученики. И никогда не забывали про него… Всегда-всегда навещали, даже спустя много-много лет выпуска.

-В моих глазах какой была она малышкой в коляске, такой и осталась. Так что могу только на слово тебе поверить, Викторович. Роман,- обратился дед к нашему молчаливому, мрачному и холодному гостю,- ты лучше расскажи, как забрел к нам, в наши края… Отец ушел, говоришь… Не знал… Жаль. Хороший был человек- Алексей Петрович. Настоящий моряк северных вод, душей и призванием…

Бабушка в этот момент как-то нелепо засуетилась, зачем-то поспешив поменять тарелки гостям. Получилось громко, неуклюже…

- Годы никого не щадят,- философски вставил отец Демида, поднимая рюмку,- за тех, кто с нами- был, есть и будет! На земле и на небесах! Помянем!

Пили, не чекаясь. Стоя. Стало грустно. Сразу про папу своего подумала. Он ведь мог вот так же с нами здесь сидеть…

-Так почему Балтика, Роман Алексеевич?-продолжал дед свой расспрос. Говорил с начальником Демида он очень почтительно, но все-равно, отеческая забота чувствовалась.

Тот пожал плечами.

-Приказ есть приказ,- лаконичный ответ. Голос у него был жесткий, но не грубый. -Сказали, что Балтика. Значит, Балтика…

-Всё тот же Север, благо, что не Черноморский флот, на Юге… Роман Алексеевич у нас не любит жару…- хмыкнул Демид.

Он относился к Роману с почтением, но было видно- отношения у них теплые, дружеские.

Бабушка снова засуетилась, на этот раз наяривая оливье так, что вилка все время стукалась о фарфор тарелки.

- А мир-то как тесен, Петрович! Ты вот отца Романа знал. А мой Демид с Романом тоже раньше пересекались, представляешь? Дёма учился в академии в Санкт-Петербурге, а Роман приехал на повышение квалификации. Рядом в общежитии жили. Лет пять назад это было, да?

-Да, нам тогда Романа Алексеевича в пример ставили как образцового выпускника- говорили, и в военно-морском деле он первым был, и языки иностранные лучше нас знал…-добавил Демид, с восторгом смотря на старшего товарища.

-А наша Аврора как раз иностранные языки учит,- зачем-то вмешалась бабушка. Кстати, друзья, чай, кофе? У нас изумительная Шарлотка на десерт. Аврора, кстати, готовила.

Я снова захотела стать пылью от этой плохо продуманной, несуразной рекламной кампании меня, которой сейчас занималась бабушка. Мне кажется, я даже поперхнулась. Или мне только показалось. Правда, когда подняла глаза, снова увидела на себе взгляд Романа… Алексеевича. И мне даже померещилось, что он какой-то сочувственный…

-Аврор, ты мне как раз обещала свою библиотеку на английском языке показать, -деловито обратился ко мне Демид с непроницаемым выражением лица,- может сейчас покажешь? А то потом забудем…

-Э-э-э…-растерялась я, зачем-то опять посмотрев на Романа.

Послышался знающий смех отца Демида.

-Идите, детки. Покажи ему свои книжки, Аврора. Дело молодое…

Я замерла, боясь даже посмотреть на деда. Стыдно было через край. Буквально захлебывалась в этом стыду. Ужасно…

Демид встал первым, протягивая мне руку. Я машинально ее взяла. Удалились мы из гостиной все так же за руку.

Не помню, как на ватных шагах преодолели эти крошечные метров пять-шесть коридора до моей двери.

Когда за нами захлопнулась дверь, вернее, Демид ее захлопнул, почувствовала, как он резко прижал меня к стене, заключая в крепкие объятия.

В висок ударило горячее дыхание, хмельной запах которого я не могла не уловить. От тела мужчины исходил жар, а в живот мне упиралось что-то твердое. Я догадывалась, что это, но почему-то уверяла себя, что скорее всего, это кортик или бляшка ремня на форме…

-Аврора,- его шепот обжег мой лоб, щеки, а потом и губы цепочкой пылающих на коже поцелуев,- знаешь, как я скучал по тебе? Думал…

-Демид…- пропищала я, делая нелепую и бесполезную попытку отстраниться.

-Даа…-снова горячий шепот, который теперь спускается его влажно-горячими губами по моей шее,- скажи еще раз так же… Демид…

Я пискнула, сильно закусив губы. Сердце клокотало в горле. Я была не готова к этому напору. Снова стало страшно…

- Отец о нас знает… Захотел прийти- на тебя посмотреть.

Снова внутри все заклокотало. Что это означало? Зачем он это говорит?

-Обними меня, а?-прижимает к себе еще сильнее, до боли в ребрах.

Наши губы встречаются. Я пытаюсь быть взрослой. Отвечаю на его поцелуй. Как могу. Стесняюсь, но преодолеваю себя.

Его руки опять на моем теле. Он подхватывает меня под бедра и заставляет обвить его ногами. Снова