— Нет, об этом никто не говорил.

— У вас есть номер телефона ее родителей?

— Подождите минутку, он у меня записан.

В ожидании ответа Саксби нетерпеливо постукивал пальцами по телефону, затем нацарапал номер на настенном блокноте и тут же набрал его.

Лаборант мыл стол, прислушиваясь, как Саксби пытается быть вежливым с родителями Энн Дэнби. Слава богу, не сказал, кто он по профессии, но слышать, как Саксби рассыпался в извинениях за то, что «вторгается в их горе», а затем высказывает «сердечные соболезнования» было очень непривычно.

— Была ли Энн за границей недавно? Вы совершенно уверены? Да, понимаю… Майорка, в 1998 году.

Положив трубку, Саксби некоторое время задумчиво смотрел, как лаборант со шваброй в руке толкает к его ногам волну дезинфицирующего раствора.

— Какие новости? — спросил парень.

— Наверное, я зря паникую, — сказал патологоанатом. — Последние два года она не была за границей, да и тогда ездила только на Майорку. Может быть, это вовсе не то, о чем я подумал. Хотя все это чертовски странно…

— Значит, во всем этом нет необходимости?

— Лучше перестраховаться.

— А что вы сделаете с образцами ткани для анализа?

— Отправлю их в лабораторию, как обычно.

— А душ?

— И это не повредит.

Эдинбург

— Ну, чего тебе, Джин? — резко спросил Пол Гроссарт.

Его секретарь невольно отшатнулась от интеркома, удивленная тоном начальника. За последнюю неделю Пол Гроссарт очень изменился. После того визита американцев он постоянно о чем-то напряженно размышлял и был практически на грани нервного срыва.

— Здесь на линии мистер Брэннан, он ждет вас, — сказала она.

— Не знаю я никакого Брэннана, — заявил Гроссарт.

— Это журналист из «Скотсмен».[6]Интересуется, не можете ли вы ответить на пару вопросов.

Гроссарт помолчал, затем сказал мрачно:

— Пусть зайдет.

— Мистер Гроссарт? — раздался в дверях дружелюбный голос. — Джим Брэннан, научный корреспондент «Скотсмен».

— Чем могу помочь, мистер Брэннан? — сказал Гроссарт как можно более нейтральным тоном.

— Ходят слухи, что «Леман» собирается значительно урезать финансирование научных исследований с участием трансгенных животных.

— С чего они взяли? — спросил Гроссарт, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— На прошлой неделе вы уволили многих сотрудников.

Мысли Гроссарт лихорадочно метались в поисках подходящего ответа. Он не предполагал, что это событие заинтересует журналистов, но «Леман» действительно уволил некоторое количество сотрудников, занятых в проекте «Снежным ком», в чьих услугах больше не было необходимости. Это был в основном технический персонал, не посвященный в суть проекта, но среди них было двое лаборантов, которые могли знать слишком много.

— Мы стараемся быть гибкими в отношении научных исследований, мистер Брэннан, — сказал Гроссарт. — Наши приоритеты постоянно меняются в соответствие с новыми научными открытиями. Сокращение рабочих мест было неприятным последствием корректировки курса, которую нам пришлось предпринять.

— Значит, «Леман» отказывается от дальнейших экспериментов с генетически модифицированными животными?

— Мы обязаны проводить исследования в любой области медицины, которая будет полезна человечеству, — ответил Гроссарт.

— Вы не возражаете, если я процитирую ваши слова в выпуске новостей? — кисло спросил Брэннан, размышляя, что для предрождественского выпуска мог бы найти цитату получше.

— Разумеется.

— Однако она была довольно внезапной, эта «корректировка курса»?

— Вовсе нет. Обсуждения среди руководства компании велись уже несколько месяцев.

— Ну хорошо, — медленно произнес Брэннан, хотя по тону было ясно, что слова Гроссарта его не убедили. — Значит, ничего не произошло?

— Абсолютно ничего.

Когда журналист вышел, Гроссарт несколько раз глубоко вдохнул, затем нажал кнопку селектора и попросил:

— Джин, соедините меня с Хайрамом Вэйнсом, в Бостоне.

Нервно постукивая карандашом по столу, он ждал, пока секретарь дозвонится.

— Пол, чем могу быть полезен? — послышался наконец в трубке голос Вэйнса.

— Они знают, — хрипло проговорил Гроссарт. — Господи, Хайрам, они знают! Я только что беседовал с журналистом, который расспрашивал о закрытии проекта «Снежный ком».

— Спокойнее, Пол, — сказал Вэйнс ровным голосом. — Расслабься и расскажи, что случилось.

Гроссарт пересказал ему беседу с Брэннаном.

— И что тебя беспокоит, черт возьми? Ты ответил совершенно правильно, и на этом все закончится.

— Я в этом не уверен, — возразил Гроссарт.

— Поверь мне, история о том, что несколько людей потеряли работу, — это не конец света. Завтра эта новость будет уже забыта.

— Брэннан знал, что они работали с генетически модицифированными животными.

— А кто сейчас с ними не работает? Расслабься, Пол!

— Если ты так считаешь…

— Меня только одно беспокоит, — сказал Вэйнс менее дружелюбным тоном. — Я смотрю, наши котировки в Великобритании резко упали.

— Здешний рынок очень нестабилен в настоящий момент, — сказал Гроссарт, чувствуя, как внезапно пересохло горло.

— Я очень надеюсь, что причина только в этом. Мне не хочется думать о том, что кто-то пытается избавиться от активов… надеюсь, ты меня понимаешь?

— Уверен, дело совершенно не в этом, — солгал Гроссарт.

— Рад слышать, — ответил Вэйнс. — Удачи!

И прежде чем Гроссарт успел ответить, в трубке послышались короткие гудки.

* * *

Гленвэйн, Дамфришир

День был отличный, и Стивен настоял, чтобы Сью и Ричард сходили куда-нибудь поужинать, пока он посидит с детьми — у них нечасто появлялась такая возможность, поскольку в каждый свой визит Стивен предлагал такое лишь один раз. Днем он вместе со Сью свозил детей в Эдинбург, где они побывали в зоопарке, наелись мороженого и вообще отлично провели время. Всю обратную дорогу дети ходили как пингвины, рычали как львы и скакали как шимпанзе. Сидя перед телевизором с пачкой картофельных чипсов и бутылкой «Стелла Артуа», Стивен все еще находился под впечатлением прошедшего дня. Здесь, в Гленвэйне, ему всегда было легко и спокойно. Казалось, что он находится в миллионе миль от лондонской суеты.