— Комплимент от ресторана. Наше лучшее вино!

Появившийся официант избавил меня от ответа и дал перевести дух.

— Благодарим, — сдержанно ответил друг, нехотя отпуская мои пальцы, и подождал, пока вино разольют по бокалам.

— Вы готовы сделать заказ? Могу предложить…

— Чуть позже. Мы позовем.

Официант поклонился и оставил нас одних.

— Ирр, не шути так! Иначе вскружишь девушке голову.

Я улыбнулась — иначе как шутку его слова не воспринимала. Ну не мог же он говорить серьезно, мы не виделись столько лет.

— Дэри, какие шутки? — не поддержал меня друг. — Я о тебе с детства мечтаю и однажды заявил о своих намерениях. Ты же вздернула свой прекрасный носик и ответила, что выйдешь замуж лишь за героя.

— Да-да, мне нравилась форма у военных, и медали на их груди сверкали красиво.

— Неважно. Я герой, медали у меня тоже есть, и если бы знал, что они играют решающий фактор, надел бы парадный мундир. Какой твой положительный ответ?

— Ирр, ты не можешь говорить это серьезно! — засмеялась я, смущенно прикрывая ладонью глаза.

— Могу и говорю. Твои родители одобрили наш брак.

Упоминание родных заставило меня убрать ладонь и удивленно посмотреть на Иррилия.

— Дэри, — он опять завладел моей рукой и чуть сжал, — я с ума по тебе сходил, еще когда ты была ребенком. А сейчас ты красавица, и я хочу заявить о своих намерениях, чтобы иметь полное право ухаживать за тобой и всем с гордостью представлять свою невесту.

У меня голова пошла кругом. Иррилий, предмет моих девичьих грез, на полном серьезе предлагал стать его женой. Это было невероятно после всех моих неудачных свиданий и полного штиля в личной жизни.

— Я не думала пока о замужестве, — в замешательстве произнесла в ответ, и тут же захотелось откусить себе язык. Дура!

— Я и не тороплю тебя. — Ирр мягко улыбнулся, поглаживая мои пальчики. От этой ласки и ожидания в его глазах я затрепетала. — Просто не хочу больше ждать. Желаю ухаживать за тобой, завоевывая место в твоем сердце. Мои чувства прошли испытание временем, и любовь лишь крепла. Твое «да» сделает меня самым счастливым на земле. Дэри, ты осчастливишь меня?

В этот момент он был открыт передо мной как никогда, и сердце от одного взгляда на него замирало. Он всегда занимал особое место в нем. Я его любила, восхищалась, боготворила. Уверяла себя, что это детское увлечение и пройдет, но стоило нам вновь встретиться, как прежние чувства ожили.

— Да, — еле слышно выдохнула я.

— Дэри…

От его счастливой ответной улыбки мне захотелось взлететь.

— Тогда за нашу помолвку! — Он поднял бокал.

Мы пригубили вина, не сводя друг с друга взглядов. Еще не верящих, что теперь мы пара, но радостных. Я чувствовала, что сделала правильный шаг, и испытывала невероятную легкость и подъем. Иррилий, видимо, тоже, так как признался:

— Не поверишь, у меня был план. Я собирался осторожно намекнуть тебе о своих намерениях, но увидел и потерял голову.

— Чувствуется влияние военной службы: молниеносная атака и победа.

— Это самая важная победа в моей жизни. — Привстав, Иррилий поцеловал мои пальчики.

А дальше нас ждал замечательный ужин. Мы много смеялись, вспоминали детство, Иррилий рассказал, что еще тогда решил завоевать мое внимание и все его достижения посвящены мне. У меня кружилась голова, и никогда прежде я не чувствовала себя такой счастливой. Едва не забыла спросить про Санну, вызвав удивление Ирри. Но успокоила его, сказав, что это бывшая адептка, которая бросила учебу.

Но Санна и правда уже здесь не работала. Администратор — худощавый светловолосый демон — любезно сообщил, что Санна в один прекрасный день просто не вышла на работу. Прислала на его личный кристалл сообщение о том, что уезжает в другую страну, без уточнений. Ее уволили за нарушение режима. Я лишь вздохнула и поняла, что ниточка оборвалась.

Не желая расставаться, после ресторана мы решили немного прогуляться пешком.

Гулять по Оноре одно удовольствие — широкие улицы, открытые кафе и множество парков с белыми тропинками и фигурно подстриженными кустами. По вечерам, когда спускались сумерки, купола административных зданий начинали светиться бледно-сиреневым и розовым, а в кустах, словно множество светлячков, загорались искусно спрятанные фонари.

Неудивительно, что мы с Иррилием не торопились расстаться и наслаждались теплой безветренной погодой. Придерживая меня под руку, друг детства рассказывал забавные случаи из времен его учебы в ЭУД — Эльфийском Университете Дипломатии. Оттуда выходили лучшие.

Длинная пешеходная улица была полна народу. Проходя мимо изящного трехэтажного дома с окнами, подсвеченными красным, я увидела небольшую группу орчанок с транспарантами. И кучей пирсинга на самых странных местах. Впрочем, слабость к тату и подобным видам украшений у всех орков была в крови. Тролли-то предпочитали клыки сверлить, а эти порой напоминали позвякивающие недоразумения.

— Опять… — вздохнул Ирри, а я хмыкнула.

На транспарантах, развернутых орчанками, пламенело огромными буквами: «Свободу угнетенным», «Скажи „нет“ мужику», и просто изюминка в кексе — «Гетера, сорви оковы».

Всего семь митингующих женщин создавали просто неописуемый шум и ажиотаж. Их обходили стороной, как, впрочем, и здание, где посверкивала вывеска с женским силуэтом и надписью: «Дворец наслаждений». В империи Асдор профессия гетеры была узаконена. Они платили страховые отчисления, и им назначалась официальная пенсия.

Я даже шаг замедлила, наблюдая, как орчанки продолжали скандировать, а прохожие старались проскочить мимо, ворча что-то про «идиотские демонстрации». Увы, все законно.

— Да вы задолбали! — раздался женский вопль, и из окна второго этажа выглянула прехорошенькая девушка с характерными для наги желтыми раскосыми глазами. — Идите вон, дуры! — продолжала она. — Вы нам всех клиентов распугаете!

— Одумайся, сестра! — заорала одна из орчанок. — Сбрось оковы!

— Какие оковы?! — завизжала желтоглазая. — Убирайтесь прочь отсюда!

На третьем этаже оказались менее многословными и более продуктивными: просто швырнули вниз горшок с цветком. Тот едва не задел группу митингующих, упал и всех вокруг обсыпал комочками земли.

— Я охрану вызову! — продолжала желтоглазая, на что одна из орчанок гаркнула:

— Заткнись, раба мужская, у нас разрешение. Сбрось оковы!

— Да на, подавись!

И из окна этажом выше вылетели наручники и приземлились на мостовую. Народ вокруг захохотал.

— А умно делают девицы, — пробормотал Иррилий, явно с трудом сдерживаясь от смеха, — сейчас скандал начнется, и придется дамам сворачивать свои протесты.