Глава 7

Сумма на электронном счету в мобильнике, как это логично предположить, сократилась.

«Платёжный счётъ: 384 руб. 82 коп.

Накопительный счётъ: 3170 руб.»

Сид отсутствовал, уехал с Софьей, оставив, помимо свежего завтрака, банку огуречного рассола и остатки вчерашнего пиршества. Я позвонил Сиду и высказал всё, что думаю о ситуации с его родственником. Сид принялся оправдываться.

— Матвеич, ну я тебе рассказывать не хотел, когда всё это с тобой… ну, с тем ещё прошлым барином случилось. Да и у самого из головы вылетело. Вы с Ростиком друзьями были, он, когда ещё мелкий совсем был — в школу пошёл… Батя помер, а мать пошла пьянствовать. Родительских прав лишили. Ты и пообещал, что выкупишь. Когда твоё восемнадцатилетие отмечали.

— Девятьсот рублей. Мне не деньги жалко, а то, что ты на меня ответственность повесил за него. Да и стрёмно как-то подростков покупать. Где он жить теперь будет?

— За это ты не беспокойся. В родную семью возвращать — не стрёмно. До восемнадцати лет за него дотации полагаются. От Дворянского дома на содержание двадцать рублей в месяц. Предыдущий барин почти всё себе забирал. Потом — его бабушка не отказывается, говорит, пусть у меня пока поживет. Да и сам он самостоятельный. А после — если двадцать квадратных метров на участке выделишь, то комнатку построю… Он смышленый, в хозяйстве пригодится.

— Гены у него не очень, — нахмурился я. — Раз один родитель сидит, а второй пьёт. И вы ещё вчера при нём алкоголь хлестали!

— Так это ж пиво. И по праздникам. Про наследственность — это всё поправимо. Среда другая будет — не сопьётся. Зато по предварительному тесту — ноль и четыре процент сечения. Поболее, чем у меня. Иногда бывает, что с таким процентом к годам сорока развивают худо-бедно один навык.

— Ладно. Выделю ему двадцать квадратов, так и быть. Но когда переедет — сам воспитывать буду.

«В конце концов, — подумалось мне, — молодые приспешники, чьим воспитанием я занимался с самого детства, могут пригодиться, если задача по уничтожению мира затянется на несколько десятилетий».

— Спасибо! Слушай, барь, я тут баньку присмотрел. Готовую. Сруб. Всего двести пятьдесят рублей!

— Не в этом месяце, Сид, — строго обрезал я. — Я так понял, ты в курсе, сколько у меня на кошельке осталось, и у меня совсем другие планы на эту сумму.

Не буду описывать остаток воскресенья — я отдыхал, ходил по магазинам и повышал свои навыки в части культуры. А точнее — поискал самые цитируемые фильмы из классики кинематографа и посмотрел парочку из них.

Первой — фантастическую комедию, напоминающую какую-то позднесоветкую, о том, как москвич-крепостной, работающий инженером, а также молодой кавказский мещанин встретили на улице странного дедка, который телепортировал их на пустынную планету. На этой планете царил форменный коммунизм — всё было общее, все были равны, а чтобы казаться ещё равнее, должны были ежедневно обмениваться штанами — фиолетовыми, жёлтыми, серыми и так далее. Я плохо помнил сюжет аналогичной картины из Основного Пучка реальностей, но там всё было несколько по-другому. Видимо, здесь у режиссёра была совсем другая задача — очернить социалистический строй, а не капиталистический.

Второй фильм — «Они сражались за родину», про какой-то очень драматичный эпизод третьей русско-японской войны, которую здесь иногда называли Мировой. Русская армия отступала через тропический лес, а сверху огнём поливали вертолёты: не то норвежские, не то турецкие. Пришлось почитать энциклопедию: там выяснилось, что норвежцы вместе с англичанами вступили в войну на стороне Японии и открыли против России второй, северо-западный фронт. А после подтянулась и увядающая Османская Империя с Итальянской Республикой. Франция и Австро-Венгерский Союз Европы, бывший тогда социалистическим и покрывавшим половину континента, долгое время оставались нейтральными, хотя активно снабжали Норвегию и Англию вооружением.

Переломом войны стало вступление на стороне России крупнейшей страны Западного Полушария — Луизианы, а затем Кастилии и Персии. Они окончательно добили Османскую Империю, разгромили Норвежский флот, а после вступления в войну Австро-Венгрии заставили Норвегию откатиться до прежних границ. Война на Востоке с Японией, тем не менее, продолжалась после сорок пятого ещё целых два года, и лишь поддержка Луизианы заставила страны подписать мирный договор, по которому Камчатка и Уссурийский край оставались за Японией. Владивосток затем вернули, оставив до него узкий коридор с железной дорогой.

Увы, Японская империя до сих пор оставалась в этом мире сильной, и если какая-то Холодная война и продолжалась — то с нею, а не с кем-то из Запада. И к девяностым Россия эту войну проиграла — пусть и не с такими страшными последствиями, как во многих мирах Основного Пучка. И сейчас, после того, как Империя вновь начинала крепнуть, раскручивался новый её виток — в основном, в оставшихся колониях.

Уже не терпелось поближе повидать мир, который получился после всех этих войн и конфликтов. И я чувствовал, что это всё предстоит очень скоро.

Помимо прочего, я получил вполне ожидаемое сообщение от «Единорогов»: «Что, получил подарочек?», на которое отвечать не стал. Ещё пообщаться с Нинель Кирилловной — разговор вышел достаточно бессмысленный, обменивались картинками из сети, обсуждали любимые блюда.

Вторая неделя курсов пролетела куда быстрее первой. В первый день Алла, видимо, после произошедшего в такси слегка сторонилась меня. Удивительно, но даже такая отвязная девица может быть склонна к стеснительности. Честно говоря, она меня, конечно, продолжала интересовать, но куда больше интересовала как инструмент по раскрытию навыка. Вечером она всё же решилась и снова поехала со мной.

— Самира рассказала, что вас родители знакомить пытались, правда, да?! — тут же начала она. — И чо вы, и чо? Она подробности не рассказала.

— Ничего, — сказал я, но потом всё же добавил. — Ну… инсценировали половой акт, чтобы поскорее закончить эту нелепицу.

— Реально?! И как, и что вы делали?

— Трясли стол и стонали, конечно же.

Алла слегка разочарованно хмыкнула.

— Могли бы уже и по-настоящему. Красивая она, необычная. Чего ты её не?..

— Ну, ты тоже красивая, — сказал я, хоть это прозвучало не очень уместно.

— Кстати, про пятницу… Мне стыдно, реально, такого больше не повторится. Серьёзно.

Я не стал уточнять, что именно «не повторится» — поцелуй или странные ощущения после него, которые мне показались. Решил, что тайны лучше приберечь.

Вместо этого осторожно взял за локоть и потянулся к лицу. Она положила руку мне