на улицу через забор. Ворота поместья Чистяковых оказались раскрыты, и из них выезжала представительского вида иномарка.

— Нинель Кирилловна… Репетитор, — пробормотал я, вспомнив наш недавний диалог.

Да уж, сцена, в которой твоему ухажёру показывает грудь незнакомая негритянка — наверное, не самая вселяющая веру в верность партнёра ситуация. Оставалось только надеяться, что близорукость возлюбленной Эльдара Циммера не позволила хорошенько разглядеть мою недавнюю собеседницу.

За стол возвращаться не хотелось. Я прошёлся до своей спальни — вернее, до спальни своего реципиента. Она была опустевшей и заброшенной, хотя прошло чуть больше недели с моего отъезда. Надо отдать должное моей матери — заметно было, что никто не рылся в моих вещах. По коридору шёл Фёдор Илларионович, он сообщил:

— Барин, Исидор говорил мне, что вы хотели забрать ваш сейф. Его достаточно проблематично вынимать, возможно, если вы поедете на такси, то ограничитесь изъятием его содержимого? Там не так много бумаг. Я нашёл чемодан, подарок вашего деда, не изволите ли?

Вспомнить, где располагается сейф, я не смог.

— Давайте. И подскажите, где сейчас он? — спросил я.

Дворецкий странно на меня посмотрел.

— Где сейф? Он расположен вот за этим постером с Аямэ Мико… Чудесная певица, помню, вы мне давали её послушать. Так… вот, держите чемодан.

Я захлопнул дверь комнаты. Расположил чемодан на кровати и отодвинул картину с полуголой японской девушкой, стоящей вполоборота и жеманно обнимающей микрофонную стойку. Дверца сейфа располагалась чуть глубже стены, а рычажок ручки упирался ровно в ту точку под постером, на котором у стройной японки было мягкое место. Ещё одна тайная любовь реципиента? Вспомнилось, что в Верх-Исетске я слышал по новостям, что у неё турне по России. Наверняка бывший владелец этого тела был бы счастлив побывать не её концерте, но времени на это не было.

Пальцы крутанули рукоятку инстинктивно — на одиннадцать делений влево, затем на пять вправо, затем на одно влево. Дверца открылась.

Признаться, я думал, что там будет немного наличности, о чём говорил Сид — как раз столько, чтобы перехватиться полторы недели до моего первого аванса. Но наличности оказалось много. Пачки купюр в пять и десять рублей лежали в три стопки на верхнем отделении, а в отделении ниже лежали целлофановые пакетики здоровенных монет по пять и десять копеек и хаотично разбросанные купюры поменьше — по пятьдесят копеек и по рублю.

Я улыбнулся. Да уж, копить наличность я умел во всех мирах. Вернее, не я, а мои двойники. Даже в тех, где они были рождены в совершенно-жуткой, некомфортной среде и воспитывались в нищенских условиях.

Сперва я достал стопки с верхней полки и пересчитал. Набралась тысяча двести сорок рублей. Затем я собрал и посчитал мятые купюры внизу — суммарно вышло двести шесть рублей.

Также там нашлись две коробки с патронами — одну я бросил в чемодан, вторую распотрошил и пополнил уже изрядно поредевшую обойму. Откуда-то с лестницы крикнула мать:

— Эльдарик, ну ты где? Где пропал?

— Сейчас, погоди.

Затем принялся за монеты — ещё плюс два рубля и сорок копеек.

Итого — 1448.40 рублей. Примерно полугодовая моя зарплата.

— Неплохо, — хмыкнул я и уже подумал о том, чтобы закрыть сейф навсегда, но тут моё внимание привлек светлый отблеск бумаги в глубине сейфа на нижней полке.

Засунул руку поглубже и нащупал конверт, аккурат подходящий под габариты сейфа и прижатый к стенке. Выудил, посмотрел. Всего в нём было восемь листков бумаги разного размера. Три распечатки, весьма помятые и сложенные в четыре раза, на которых изображалась обнажённая Аямэ Мико. Одна из них — явный фотомонтаж: певица была в очках, в недвусмысленной позе с молодым синеволосым парнем сзади

— Ясно, Эльдар, откуда у тебя фетиш на очки.

Четвёртый листок — та самая фотография Нинель Кирилловны на маленькой картонке 8х13 сантиметров. Интересно, когда и как предыдущий Эльдар её распечатал? Видимо, когда был на каникулах в поместье. А на самом дне папки лежало три листка. Вырванные из какой-то толстой тетради и исписанные мелким, убористым почерком.

На первом листке в заголовке было слово “Общество”. Ниже — древовидная структура с клеточками. Самая верхняя клеточка была пустой, и в ней карандашом было написано “Государь Императоръ?”. Ниже три клетки, одна из которых — “Дмитрий Меньшиковъ”. Ещё ниже — разветвление на три клетки: “Какой-то грекъ”, “Годуновы?”, “Эрнестъ Голицынъ”.

От уже знакомого мне князя квадратики шли вниз. Один пропущенный — “?”, за ним ниже — “Пунщиковъ”, а ещё ниже — “Леонард Голицын”, а рядом, обведённый жирным — “Папенька”.

— Шестой в иерархии… — пробормотал я.

Шестой и пятый уровень квадратиков были обведены скобкой и подписаны “2-3 тысячи душъ”

На обратной стороне листка был нарисован знак — схематично-нарисованный виртувианский человек с большим знаком вопроса над головой.

Я отложил листок. Следующая бумага была ещё более интересной. Сверху она была подписана, ни много ни мало: “Мировые первичные месторождения силы”.

Внизу — очень коряво, хоть и с попыткой тщательности, схема континентов Старого Света. На территории Европы стояли три крестика, причём один был вымаран и передвинут на сантиметр восточнее. Один крестик стоял на Среднем Урале, а рядом убористо было подписано — “Верх-Исетскъ”. Три — в Сибири и на Дальнем востоке и ещё пять — на территории обширной Японской Империи, включая острова и то, что в других мирах называлось Китаем.

Один крестик стоял над Папуа-Новой Гвинеей, одна треть которой, как я уже знал, была Российской. Один — в колонии России в Австралии. Ещё с десяток был раскинут по Африке.

На обороте изображался Новый Свет и очень криво, схематично — Антарктида. В первую очередь, я посмотрел на неё — как я уже догадывался, мой отец находился именно там. Несколько меток расположились на самом севере, в Гренландии, то есть, в Зеленогорье — никак не мог привыкнуть к новому названию. Одна на Аляске и ещё несколько — в Луизиане.

Внизу стояла подпись: “Всего — две сотни, у Общества — 70”.

Я заметил, что все крестики были трёх цветов. В России и Антарктиде преимущественно красные, а по миру были раскиданы также зелёные и синие. Ещё две других организации? Два враждебных клана?

Я отложил и этот листок. Возникла мысль сфотографировать их, но я поостерёгся. Если у Общества всё под колпаком, то они могут как-либо обнаружить и проанализировать эту информацию даже на моём телефоне. Звучало, конечно, слегка безумно и параноидально, но я наблюдал кучу