Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В это время на плите за его спиной что-то задымилось. И одновременно кто-то громко постучал в дверь. Носик подскочил, стянул голой рукой чугунную сковородку с огня. Обжёгся, приплясывая, стал дуть на пальцы, и поскакал к двери.
Стурла подошёл к перильцам и, просунув голову сквозь ограждение, прислушивался к тому, что происходит у двери.
— Неудобно, — потянула его оттуда за рубаху Мэд, — не подслушивай.
Но Стурла отмахнулся от неё и продолжал наблюдать дальше.
Отсюда ему было видно, что у порога стоит высокий пожилой визидарец, чьё лицо обрамляла пышная волнистая борода. Он стоял, опираясь на посох, в льняном рубище, подпоясанном пёстрой летной. На голове его была натянута красная шапка-колпак навроде длинной наволочки на узкую подушку, заканчивающаяся на углах двумя кистями, а поверху на шапку был надет венок из зелёных листьев.
— О! Сиридин! У меня такие новости!!! — всплеснул руками Носик, обращаясь к бородатому.
А тот, игнорируя эмоции товарища, торжественно снял с плеча мешок, покопошился в нём, достал подарок, перевязанный лентой, и протянул его Носику со словами:
— Вот и до тебя дошёл, наконец, поздравить с Самайном! Давай расцелуемся, как принято. Счастья тебе.
И он распахнул объятия, чтобы обнять Носика. Но тот вывернулся и вытароторил:
— Да счастье то уже прибыло!!! Вернулись прославленные!
Сиридин насупился.
— Эту шутку ты говорил уже дважды. На Саймон в прошлом году и четыре года назад, — сердито сказал он, нахмурив брови, — так и хочется дать тебе посохом по лбу, чтобы ты больше так не шутил. Все же знают, что если бы они пришли, то ты бы…
— Конечно же! — со всего размаха ладошкой сам себе дал по лбу Носик, — как же я забыл?!!
Он подскочил, быстро взлетел по лестнице, отпихнув по дороге Стурлу, подбежал к концу медной трубы торчавшей из стены, сорвал бумажку, на секунду откинулся, набрал в лёгкие воздуха, так, что у него чуть не полопались глаза и, припав к деревянной насадке, дунул со всей дури.
Сверху, откуда-то над крышей, раздалось протяжное: «У-у-у-у-у-и-и-и-и-и-и-у-у-у….»и дом накрыла мощная звуковая волна. Шторы заполоскались в окнах, зазвенела в шкафах посуда, пол и крыша заходили ходуном. Стурла успел придержать шлем, у Тафари и Леонара снесло шляпы. У остальных мгновенно разметало волосы, словно их приподняли и потрясли вверх тормашками. А довольный Носик, как ни в чем не бывало, оторвался, наконец, от трубы и удовлетворённо сказал:
— Как же я давно хотел это сделать!
— Тут же написано: «Нет!», — сердито ткнула растрёпанная Бёрнис в бумажку, которую подняла с пола.
— Так это мне отец написал. Лет пятьдесят назад. Уж больно мне в детстве дунуть хотелось. И…натворил я тогда дел в долине, да… Даже вспоминать не хочу. Получил за это хорошенькую взбучку, — сказал Носик и потёр поясницу, — но сейчас я должен был доложить о вас…
Тут откуда-то издалека из-за холмов раздалось приглушённое: «И-и-и-и-у-у-у-у-у…»
— Ну, всё, — удовлетворённо сказал Носик, теперь уже через полчаса в Медикате о вас будут знать.
Тут в просвете между ограждений лестницы осторожно показалась удивлённая голова старца.
— Сиридин, поднимайся сюда!!! Выпьем по бокальчику лопушника, — закричал счастливый Носик, а потом повернулся к ремесленникам и объяснил, — я лопушник делаю лучше всех в округе. Надо взять десять унций лопуха и пять унций одуванчика, потом сквасить их в бочке, да только надо брать…
— Одичал ты тут, — шикнул на Носика, поднимаясь в гостиную Сиридин, — поболтать тебе не с кем! Говорил я тебе, заведи хотьсобаку, что ли. Или кошку. Какой лопушник в такой торжественный момент?!
Сиридин пригладил бороду, поправил кисточки на колпаке и выровнял венок на голове. Потом расплылся в улыбке, оперся на посох и торжественно обратился к ремесленникам:
— Приветствую вас, Великие и Прославленные! Меня зовут Сиридин Бывалый. Я — глава Горячих топей. К которым и это болото относится. Наша деревня находится в миле отсюда и считается…
— Да постой ты сам, — перебил его Носик.
За окном уже стемнело, и он ходил по комнате, зажигал свечи да керосиновые лампы:
— Сейчас пойдёшь хвалиться, про то, что вы больше всех лягушек выращиваете…
— Так если то правда, — сказал растерянно себе в усы Сиридин, — чего бы об этом и не доложить умным визидарам?
— А как там, в миру? — нетерпеливо спросил Носик у ремесленников, опять кинувшись копошиться в кастрюльках на кухоньке.
— Да по разному в миру, — сказал Итиро, — воин там много, но много и достижений. Лампы электрические освещают дома. Есть радио, которое передаёт звуки на расстоянии.
— Телефоны, по которым можно говорить с тем, кто далеко, — добавил Леонар, — машины…
— Говорят на каком-то странном языке, — сказал тихо в сторону Носика Сиридин, а ремесленникам громко добавил, — так, люди, получается, стали волшебниками?
— Это называется прогресс, — объяснил Леонар.
— Да-а-а, вот так дела, — хлопнул себя по коленям Сиридин, — ну, мы будем есть или нет? — кинул он Носику.
— Да-да. Сейчас, — ответил крепыш и полез вниз в небольшой погребок рядом с лестницей.
Через секунду он уже вытаскивали из подпола разные припасы. Визидары помогли расчистить стол, подтащили и поставили рядом сундук, вытащили и своё съестное. И через полчаса дружная компания поднимала бокалы с лопушником:
— За славный праздник Самайн! — громко объявил Сиридин, — и за приход ремесленников! Уж теперь мы заживём новой жизнью, о которой только мечтали!
Все чокнулись и отпили мутную тёмную жижку, которая оказалась горьковато-сладкой и очень даже вкусной.
— Вас теперь ждут в Медикате, — сказал тут же захмелевший Носик, — надо дела передать да прочее.
— Да, Август Непомнящий, наверняка всю ночь не будет спать, — почесал бороду Сиридин.
— А кто это? — спросила Пинар.
— Глава Совета Визидаров, — подскочил Носик.
Он порылся в вырезках и протянул одну, где было изображение худощавого мужчины с суровым лицом, обрамлённым бакенбардами, в такой же шапочке, как у Тафари.
— Да, вам надо в Медикат, — кивнул Сиридин, — я после застолья пойду в Горячие топи, а вы уж ночуйте здесь. Завтра всё равно в Медикат двинетесь через нас. Так в «Двух унциях» и позавтракаете. Я уж скажу, чтобы хозяева там для вас расстарались!
Приступили к еде.
— Кто хочет небесной похлёбки? Я, правда, приготовил её Сиридину. Свою то порцию я съел с утра, — поднял одну из плошек Носик, где в голубом супе плавали кусочки, похожие на размокший хлеб. Чем-тоэто и точно напоминало небо с облаками.
— Ну, уж предложи гостям, — облизал ложку Сиридин и добавил, — мы
