Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А в людском мире едят яйца куриные, — почесал бороду Стурла.
— Правда? — пришла пора удивляться Репейнику, — вот интересно. Они ж малюсенькие. Одним яйцом дракона может накормить две семьи. Это ж сколько надо куриных?
— С ума сойти, — нагнулась Бёрнис к Леонару, — они используют драконов, как кур? А куры им тогда на что?
Но свой вопрос она не успела повторить громко, её перебил Тафари.
— Расскажите, какие толы у вас остались в распоряжении? Какие ауксилы? — спросил он.
— Все немногочисленные толы собраны и закрыты в Стоунбоне — это единственная оставшаяся из пяти Ремесленных Мастерских. Там находились основные лаборатории, велись исследования. Во время Ужасной битвы в Стоунбоне включили защиту. После самого сражения, когда Визидария осталась в руинах, Советом Визидаров было принято решение опечатать и закрыть Стоунбон до вашего прихода. Что и было сделано.
— Почему? — удивился Леонар, — ведь вы могли пользоваться толами и теми знаниями, которые остались в стенах этой мастерской? Как её…Стоунбона?
— Нет, — помотал головой Сиридин, — ремесленников то не осталось. Когда напали малумы, они уничтожили весь свет профессуры и всех ведущих специалистов. Малумы охотились за толами и ауксилами, поэтому, погибая, визидарцы уничтожали их сами. Так что почти все магические предметы исчезли. Их просто нет. Кое-что осталось. Но это обычные бытовые ауксилы. И потом, в стенах Стоунбона ценнейшие книги, материалы и незавершённые работы. Там запасы волшебных веществ, многими из которых никто не умеет пользоваться или воссоздать при необходимости. Именно поэтому Мастерские были закрыты. Если бы этого не сделали, то мы бы давно использовали всё то, что там нашли. Но смогли ли бы мы продолжить дело ремесленников? Вряд ли. Неразумным детям не дают в руки лучшее оружие. Им они могут себе навредить.
— Но ведь детей можно научить, — возразил Тафари.
— Кому обучать? Все были уничтожены. В те дни Визидария жила с ощущением Конца Света. Он пришёл для двух из трёх жителей страны. А оставшиеся ждали его с минуты на минуту, — сказал Сиридин и склонил голову, — до сих пор живы несколько визидарцев, заставших те времена. И они всегда плачут, когда вспоминают Ужасную битву. Сколько веков прошло, а они плачут.
— Но ведь что-то осталось из магических инструментов? — в отчаянии спросила Мэдлин.
— Да, у меня из ауксилов есть котелок, который кричит, когда еда готова. И ложка-загребалка, она делает любую еду жирнее. Поэтому у меня самая вкусная похлёбка, — гордо сказала Тыковка, — а ещё мы держим погодных кур. В нашей деревне они есть только у нас.
— Погодных кур? — удивилась Пинар.
— Ага, вон они, в клетке на окне, — кивнула Тыковка, — куры у нас предсказывают погоду.
Действительно, на окне, куда показывала Тыковка, в просторной клетке сидели две пёстрые курочки, которых раньше никто не заметил. Ремесленники переглянулись: куры как куры. Пинар встала и подошла к ним. Сначала казалось, что они квохчут, но потом стало понятно, что одна говорит другой:
— Холод, завтра холод.
А другая кудахтала:
— Тепло, будет тепло!
— Все куры в Визидарии предсказательные. У них можно спросить любое, но обычно куры говорят о погоде, — объяснила Тыковка, — и пользуются большим спросом у фермеров.
— Так отчего же они предсказывают разное?
— У каждой из них своё мнение. Их обычно и покупают по две. И одна из них обязательно оказывается права, — сказала Тыковка.
— Ну, всё, в путь! — поднялся Сиридин.
И все ремесленники встали за ним.
Когда Сиридин вышел на улицу, Репейник подбежал к Питу, схватил его за руку и зашептал: «Милостивый государь, теперь уже вы будете властью? Теперича вы будете главными? Так посодействуйте, чтобы сыночку нашего — Лапе не брали в дружину на службу? Он нам дома нужен. А если уж вы что-то затеете вроде сражения, уж нам бы не хотелось его терять. Пусть другие сражаются».
Питер удивился, вытащил свою ладонь из рук Репейника, потом оглядел толстого паренька с рыжим чубом, который высовывался с кухни и сказал сухо:
— Мы не пришли управлять или захватывать власть. Мы вернулись защитить Визидарию. А…те, кто… не хотят защищать, нам и даром не нужны.
— Так мы сговорились? Замолвите за Лапе словечко? — заискивающе заглянул Питу в глаза хозяин харчевни.
Пит кивнул и вышел.
На улице всё ещё стоял народ, его даже прибыло. Каждого выходившего ремесленника они приветствовали ликованием и криками напутствий:
— Мы с вами! Прославленные, ура! Мы ждали вас! Слава ремесленникам!
— Нам нужно к Златоусу, — перекрывая шум, сказал Сиридин.
И повёл Прославленных через площадь к дому. Дом был примечательным: высоким и узким, словно колокольня, с резными ставнями. По обеим сторонам дома примыкали огромные деревянные арки.
Из широких дверей блеснувших натёртыми коваными ручками в виде гончих зайцев, к ним вышел Златоус. Это был высокий мужчина с пышными золотистыми бакенбардами, напомаженными усами и бородой, разделённой на две части и вычурно завитой.
— Ой, какие у вас замечательные усы! — не удержалась Бёрнис.
— А вот это ты мне сейчас угодила, деточка, — сказал, Златоус, гордо выпятив грудь и поправляя усик.
От приятных слов Бёрнис, он аж притопнул вышитыми бархатными сапогами на золотых каблуках.
— Достопочтимый Златоус, покажи им наших лошадей, — попросил Сиридин, — Прославленные отправляются в Медикат.
— И сам понимаю, — кивнул Златоус. — Мы с Агнессой вас уже ждём
К ним из дома вышла милая розовощёкая девушка. Наверное, она была из породы русалок — за ушками виднелись аккуратные маленькие жабры.
— А это моя дочь, Агни, — представил её остальным Златоус.
Обогнув здание, они повели ремесленников в конюшни.
У длинного сарая ремесленники вдруг увидели большой ржавый паровоз. Он был, конечно, чудной: пузатый, длинный, как сигара, с трубой, похожей на перевёрнутый колокол. Но всё же это был паровоз. И стоял он на полуразрушенных рельсах.
— Что это? — удивился Тафари, — паровоз?
— Это рельсовая машина. Когда-то их в Визидраии было много, — сказал Златоуст, — но малумы их разрушили тоже. Одна эта машина и уцелела, как память…
— Вот такие у нас были достижения, — грустно сказал Сиридин, — всё это осталось от наших предков. А теперь…
— Теперь мы заживём! — улыбнулся Златоуст, похлопав Сиридина по плечу, — братец, ты понимаешь, что Прославленные вернулись?!!!
Пока ремесленники разглядывали рельсовую машину, Агни и Златоус привели под уздцы лошадей. И трёх маленьких мулов. Питу привели странное крупное животное — помесь лошади с драконом. Он напоминал мощного коня, но покрытого, словно бронёй, чешуёй. Вместо копыт каждая нога животного заканчивалась тремя сильными когтями. У него отсутствовала грива, а морда напоминала сплюснутую драконью, как и его рептилий хвост.
Стурла уважительно взглянул на существо и сказал:
