Как там мне рассказал Бум?

«Бо не иметь язык. Кушать быстро, когда мелким быть. Откусить, сжевать свой язык. Говорить, что его язык — самый вкусный. Теперь он любит все языки. Но другие не такие вкусный».

И почему тогда у Бо более «почётное» имя, чем у Бума? Спрашивать не стал, так как тема эта весьма чувствительная для братьев орков.

За всё время в камере ни разу не принесли ни воду, ни еду. Мне-то ладно, а вот как Бум и Бо шестой день на такой зверской диете с их-то весом — большой вопрос. Звуки, доносящиеся из орочьих кишечников, — как звуки ада на лайте. Иногда даже приходилось повторять какой-нибудь вопрос, ибо не слышно.

Ну и, конечно же, я думал о том, чтобы сбежать. Благо сил для этого хватало. А потом передумывал, потому что чуял подвох во всей этой истории. Если инквизиторы подозревают меня в использовании высшей магии, то вряд ли бы так просто сунули меня в обычную камеру с орками и спокойно ушли.

Интуиция орала в три голоса: если дёрнусь, что-то случится. Активируются какие-нибудь мегасильные артефакты, или со всех сторон набежит инквизиция. Иногда мне казалось, что кто-то за нами наблюдает, и будь я проклят Костей, если это просто «казалось».

А ещё я прикинул, что к голодным оркам меня сунули не просто так. Проверяют. Хотят, чтобы я поторопился свалить из такой компании. Вряд ли они ожидали, что я подружусь со славными Бумом и Бо. А я вот взял и подружился. И они оказались действительно славными ребятками. Тупые, наивные, прямолинейные, но нормальные. Я бы даже сказал, что не вижу в них того говна, которое вижу каждый день в тех же людях или эльфах. Эти — просты, как камушки. В цивилизованное общество им, конечно, рановато: не дай бог, проголодаются. Но, как говорится, и самый верный пёс может загрызть, если его не кормить недельку. При этом собак называют лучшими друзьями человека. Так что с таким же успехом вместо пса можно завести себе орка. Корми его, играй с ним — и он тебе будет служить верой и правдой.

К вечеру Бум и Бо, несмотря на то, что я стал их лучшим другом, всё же начали поглядывать на меня голодными взглядами, пуская слюну. Бо даже потянул меня за руку, за что огрёб ещё раз и упал полежать.

Я думал о своих. Много думал. Как там они? Схватили их или нет? Если их допросят, то это всё — капец. У них нет никакой защиты от псионики. А их, скорее всего, допросят… И я надеюсь, что не с использованием жёстких методов. Рвануть спасать их? Нет. Может всё стать только хуже.

Засыпая, я понял, что попал. Орки храпели так, что тряслись стены. А ещё Бум бормотал во сне о вкусном, но тощем Римусе под каким-то соусом джа-джо-пуб из перегнившего лука и грибов. Приятно, конечно, что теперь меня называют тощим, но… как, блин, спать-то?

— Супермен. На выход.

О, мои спасители!

Три суровых инквизитора, на этот раз ещё и в шлемах.

Потягиваясь, встаю с лавки — почётного спального места. Кто сильнее, тот на ней и спит. За эту лавку тоже пришлось драться. Как я понял, у Бума и Бо такая традиция: мутузить друг друга за лавку каждую ночь перед сном. Пришлось и мне к «развлечению» присоединиться. На полу было как-то… не очень чисто.

— На костёр? — безразлично спрашиваю я.

Они молча закрывают за мной дверь, кивают вперёд, мол, пошевеливайся. Ни наручников, ни магии, ни артефактов. Точно провокация. Оценивают, что я буду делать. Если дам дёру — однозначно пожалею.

Меня ведут через тёмные коридоры, направо, налево, прямо… Заводят в маленькую комнату. На удивление белоснежную, а не каменно-чёрную с пыточными инструментами. Посреди единственный стул. Дверь за мной закрывается.

— Садись.

Верчу головой. Всё вокруг бело. Никого нет. Голос разносится отовсюду. Раньше я напрягся бы, а сейчас только хочется сказать: «Интере-е-е-есно…»

Сажусь, закидываю ногу на ногу.

— Назови имя.

В голову что-то лезет. Сильное, пакостное, настойчивое. Ясно-понятно. Магия разума. Читают мысли. Что ж, спасибо Косте, я знаю, что нужно делать. Ого! Да тут как минимум шестая ступень псионики. Эта магия не просто считывает мысли, но и внушает желание говорить правду. «Испытуемый» сам не понимает, почему хочет признаться и искупить все грехи именно в этой комнате.

Опасная магия. Если я совру, а они знают правду, — то я попадусь на том, что могу блокировать их магию. Нужно быть очень осторожным с ответами.

— Римус Галлен, — отвечаю спокойно.

Тишина.

— Не Супермен? — сухой голос без эмоций и удивления.

Легко догадаться, что они узнали, кто я такой. Спасибо болтушке Ионе. Хотя… может, благодаря ей я ещё жив. Меня не попытались сжечь или четвертовать именно потому, что я Галлен. И именно поэтому инквизиторы так долго тянули, просто наблюдая со стороны. Думали, что со мной делать. А если бы меня сожрали орки, то знатной семье объяснили бы всё просто: представился простолюдином, за что и поплатился. Конечно, влияние Аббатства в разы больше влияния Дома Галленов, но четверть Меруноса — тоже сила.

— Не Супермен.

— Ты некромант?

С козырей идут. Могут ли они знать, что я некромант? Судя по тому, что я лишь ПОДОЗРЕВАЮСЬ…

— Нет.

— Ты веришь в Первозданного?

Пф, знали бы они, с кем я тет-а-тет. Эх, Костя-Костя…

— Всем сердцем.

Какой дебил скажет инквизиторам, что не верит в бога? Тяжелее всего не ухмыльнуться. Отправляю в свой мозг образы того, как я каждый день молюсь перед сном и благодарю Первозданного за пищу. Инквизиторы, разумеется, это считывают.

— Единственно правильное решение — верить в силу Его, в имя Его, в волю Его.

В сраку Его.

Еле успеваю заблокировать эту мысль.

— Истинно так.

— Эпицентр аномалии, где тебя обнаружили, насквозь пропитан некромантией. Твоя работа?

А, ясно. Вот почему я подозреваюсь в некромантии. Мои дела чуть лучше, чем я думал. Так, а теперь подумать над правильным ответом…

— Не знаю. Я ничего не помню.

Голова просто раскалывается, но я отправляю в неё образы того, что произошло. Вот я иду по коридору — и вот я очнулся в койке. Тру нос, пытаясь скрыть лёгкое кровотечение. Инквизиторы сильны. Их псионика сильна. Долго я не выдержу. Судя по тому, что мне больше не задают вопросов, они увидели то, что я хочу показать.

— Что ты знаешь об организации, известной как «пауки»?

Моя щека предательски дёргается.

— Первый раз слышу.

Они задают вопросы невпопад. Что их конкретно-то интересует?

— Ты обладаешь силой, недоступной обычным одарённым?

Вопрос с подвохом. Они знают.

— Обладаю. Но это не некромантия. Я серафим.

— Серафим практикует энтропия… Мать некромантии. Откуда у тебя такие силы?

Есть только один ответ, в который они могут поверить.

— Мой отец, эйр Галлен, нанимал человека, имени которого я не знаю. Даже лица не видел. Он обучал меня втайне ото всех.

— Зачем?

— Это дела Дома Галленов.

— Ты играешь с огнём, и он скоро поглотит тебя, Римус Галлен.

Ну, врать — так до конца. Та-а-ак, логичнее всего будет выглядеть такая история…

— Я — первенец главы Дома Галленов, но при этом бастард. Отец хочет сделать наследником меня, а не моего брата-эльфа. Но не хочет, чтобы об этом узнал эльфийский род его супруги — эйры Эльвины. Потому он разыграл мою смерть. При этом я под охраной людей отца, а также постоянно тренируюсь, чтобы стать достойным наследником.

Отлично. Заодно подниму себе цену. А то удумали тут… На костёр меня…

— Эйр Галлен плетёт заговоры против свой супруги эйры Эльвины?

— Я не думаю, что это…

Запинаюсь.

Так, стоп. Какое им дело? Они инквизиторы — или…

— Вы уверены, что это имеет отношение к делу? Может, поговорим об эпицентре? Я тоже очень хочу узнать, что произошло.

Странное предчувствие впивается в мозг. Инквизиторы задают странные вопросы, а я на них отвечаю… Сначала простые и предсказуемые, чтобы я ничего не заподозрил. Про имя, некромантию и эпицентр. Именно этим должны интересоваться инквизиторы в первую очередь.

Резко встаю, сбив табурет.

— Сядь на место, Римус Галлен.

— Кто ты? Покажись, или я разнесу это место в пыль.

— Мы инквизиция святого…

— Ложь. — Поднимаю руку, чёрный эфир окутывает мои пальцы. — Считаю до пяти. Один, два, три…

— Не стоит этого