— Я соскучилась, Тим, — говорю тихо подушке, — как же я по тебе соскучилась…

Ничего ведь не случится, если я лягу на минутку? Я потом все поправлю, Тимур не узнает, а я совсем немножко полежу, подышу его запахом, вспомню, как он меня любил на такой же шелковой постели…

* * *

Целый день до самого вечера только и делаю, что встречаюсь с людьми, о существовании которых до сегодняшнего дня не подозревал. Смотрю на мелькающие лица и думаю, нах, ой, сори, зачем я согласился на предложение Шерхана? Вернулся бы вечером домой и смотрел, как Ника гуляет за домом с дочкой.

Хорошо, хоть с утра успел с ней поговорить. Полчаса придумывал повод, чтобы написать или позвонить, а она, умница, первая фотки мелочи прислала. У меня дыхание сбилось, так боялся натупить и написать херь какую-то. Но вроде пронесло, даже получилось поездку в Европу на Рождество пообещать. Все равно куда, я бы и сейчас полетел с ними.

Но Полька маленькая, к Рождеству подрастет, тогда и полетим. А сейчас я загружаю видео с облачного сервиса и смотрю, как Ника кружит по детской с Полькой на руках.

Во все глаза смотрю, а ведь я не знаю такую Нику. Нехотя признаю: за эти дни, что она живет в моем доме, я понял, что ее никакой не знаю. Оказывается, можно держать женщину в своей постели, трахать ее до отключки, включая собственную. И ничего о ней не знать.

Правильно, я уезжал в офис, возвращался, мы ужинали, трахались и спали. А утром снова трахались, и я снова уезжал в офис. Все. Как выяснилось, мой орган — это не тот прибор, который считывает мысли женщины. Даже если он периодически проникает ей в голову, пускай и не в области мозга, а ниже.

Я знал, что она очень чувственная и сексуальная. Любит сладкое. Не особо заморачивается насчет шмоток. Вообще не разбирается в марках машин. Умеет смеяться. Да, и разговаривать тоже. Дохера я узнал, что тут скажешь.

Теперь же я знаю, что она очень ласковая, но ко мне никогда сама не ластилась. А девочку мою безостановочно целует, на автомате. Значит, она просто не навязывалась? Или она между мной и словом «ласки» видит только одну связь — оральную?

У нее красивый голос и музыкальный слух, я слышал, как она поет колыбельные Польке. И эта задница малая слушает, открыв рот, а когда я петь пытался, она еще громче орала. Ну да, я, конечно, не Луччано Паваротти, но и не Моргенштерн же.

Ника все время шутит и смеется, она приветливая и не заносчивая — уступает дорогу даже садовнику. Я сам видел, как она с коляской на обочину съехала, когда тот свои инструменты тащил. Торчит на кухне у Робби и пытается ему помогать. И все это только когда меня нет дома.

Если я иду навстречу, она старается незаметно прошмыгнуть мимо. Когда я дома, я вижу ее только с девочкой на руках в детской или на улице. При этом она живет в самой стремной комнате, у меня прислуга живет намного комфортнее.

На экране Ника танцует, а я цепляюсь руками в волосы. Теперь я еще знаю, что она красиво двигается, я вообще большую часть о ней узнал только сейчас, когда просмотрел записи с IP-камер. Решил не мелочиться и вместо видеоняни поручил Илье установить в доме IP-камеры. Не везде, конечно, а там, где может быть Ника с Полинкой.

В ее комнате камер нет, я, конечно, извращенец, но не настолько. И в моем тренировочном зале их нет. А в мою спальню Илюха распорядился поставить зачем-то, говорит, монтажники перепутали и поставили вместо детской. Решили уже не переделывать, просто дополнительно установили еще и в детской.

И теперь я просматриваю записи и, кажется, сейчас сниму эти гребаные волосы вместе со скальпом. Мрачно пялюсь в экран и прихожу к выводу: чтобы лучше узнать женщину, надо по максимуму от нее отдалиться. А лучше вообще свалить в закат.

Походу, мне пора менять имя не на Тимура Большакова, а на Аристотеля. Можно на Платона или Эпикура. Сам не читал, но видел в библиотеке у Шерхана, тот точно читал, больно умный. Прочесть и мне, что ли? Хотя, меня вряд ли это спасет.

А потом дыхалку подпирает, когда Ника с дочкой в мою спальню идет. Подбираюсь как перед прыжком — неужели? Неужели все мои розовые сопли будут размазаны по моей же роже, и окажется, что Ника проникла в мой дом для того, для чего и в первый раз — втереться ко мне в доверие?

Она не запирает дверь детской, я дышу медленно, со свистом выпуская воздух из легких. Сквозь зубы. Воздух горячий, обжигающий, и я не понимаю, почему от меня до сих пор не идет пар. Она попеременно оглядывается на дверь, и мне хочется разбить телефон.

Ника что-то ищет, точно, прикрывается дочкой для вида. О камерах не знает, о них только мы с Илюхой знаем, он перед самым моим отъездом их установил.

Я ничего не держу в спальне, я ж не дебил. Там даже старых использованных презервативов не найти, мои горничные убирают достаточно качественно.

Ника садится на край кровати, качает ребенка и задумчиво смотрит по сторонам. Сидит совсем недолго и уходит, а я выдыхаю так, что легкие начинают гореть.

Зачем она приходила? Что ей нужно в моей спальне? Эти вопросы не дают покоя, жгут мозг, но я не хочу подвязывать охрану. Я сам разберусь. Делаю отмену всех встреч и на следующий день с утра вхожу в мобильное приложение для онлайн-видеонаблюдения.

* * *

Полдня просидел, не сводя глаз с экрана. А все для того, чтобы почувствовать себя днищем, потому что Ника даже наверх не поднималась. Все утро проторчала у Робби на кухне, а потом надела фартук — большой, Робби дважды его вокруг нее обернул, — и начала яблоки натирать.

Повар мой Полинку на руках таскал, песни ей пел, а Ника тесто замешивала. Я реально охреневал, когда смотрел. Разве так себя ведут, когда хотят подставить? Или кинуть? Она должна у меня в кабинете рыться, пусть я там тоже ничего важного не держу. А она пирог яблочный печет, мой любимый, я Робби часто прошу его испечь.

Потом берет Польку и на улицу идет с коляской гулять. Там только одна камера у нас, панорамная, видно весь двор, где Ника с малявкой каждый день гуляет. 

В парк ее, что ли, вывозить? Я бы сдох от скуки, если бы по двору у себя круги с утра до вечера наматывал. А она наматывает, терпит, не жалуется. И кажется, даже удовольствие от прогулок получает.

Конечно, если ей от меня что-то нужно, тогда все логично, так мне более понятно. Но пирог… Пирог — это за гранью.

Тянет напиться, но я держусь. Наблюдаю, как она кормит дочку в беседке, как в дом возвращается, а когда они с Робби обниматься начинают, у меня, реально, подгорает. С кем угодно, только не со мной…

Мрачно смотрю на беспредел, который происходит в моем доме в мое отсутствие. Все ржут, радуются, колпаки на головы надели. При мне все такие правильные, деловые. «Здравствуйте, Тимур Демьянович! До свидания, Тимур Демьянович! Извините, Тимур Демьянович!» А здесь совсем другие, даже охрана.

Ника выносит в столовую пирог, и мне видно надпись: «Полинке 1 месяц». Круто! Они, оказывается, день рождения моей дочки отмечают. Весело им, и зачем я, идиот, обещал не материться?