Вон те попрошайки — фукдаки. Ты что, вообще ничего не знаешь? ‑ Эвви покачала головой, дивясь невежеству Браяра.

— А, ‑ сообразил он. ‑ На моей родине нас зовут «уличные крысы», ‑ он произнёс термин сначала на имперском, потом неуклюже перевёл на чаммурский.

— Белбун — хорошая еда. ‑ сообщила Эвви, воспользовавшись чаммурским словом «крыса». ‑ Никто не даст фукдаку съедобного белбуна.

Браяр открыл рот, чтобы спросить, все ли её слова и мысли вращались вокруг еды, а потом закрыл его. Как он мог забыть, каково это — всегда ходить голодным? О чём ещё он думал, помимо выживания, пока не попал в Спиральный Круг?

— Сама ты тоже считаешь, что у тебя нет чести? ‑ спросил он Эвви. ‑ Лучше найди что-нибудь, на чём можешь поклясться, потому что иначе я тебя не отпущу.

Эвви закатила глаза:

— Клянусь моими кошками и Кэнзэн Милосердной, Леди Исцеления, богиней Янджинга, ‑ нарочито терпеливым голосом и с чересчур терпеливым выражением лица произнесла она. ‑ Я бы и плюнула тоже, но в таком положении только лицо испачкаю.

Браяр поглядел на неё, пытаясь определить, хотела ли она его обмануть. Ему вдруг пришло в голову, насколько трудно было сказать, говорит ли кто-то правду, глядя человеку в глаза. Ему всё-таки придётся довериться своим инстинктам.

Он отпустил тростник и марену. Тростник отцепился от стеблей марены, затем вплёлся обратно в каркасы корзин, осыпая на землю успевшие отрасти листья и стебли. Большинство из них были рады вернуться к прошлому, неживому состоянию. Они успели забыть, как много сил отнимали рост и пускание корней. Марена же, крепко укоренившаяся и не собиравшаяся это менять, потянулась прочь от Эвви.

Та села, потирая руки и ноги, чтобы восстановить ток крови.

— Третий час после зари, ‑ устало сказала она Браяру и плюнула на землю рядом с собой, чтобы скрепить обещание. Марена мгновенно высосала влажное пятно плевка своими корнями, купив себе ещё немного зелёного времени на поверхности, пусть и в тени рынка.

— Вот, ‑ порывшись в кармане, Браяр нашёл серебряный дав, стоивший три медных. ‑ Найди хамам и помойся, ‑ приказал он, протягивая монету. Эвви схватила её, но Браяр не отпускал. ‑ Волосы, уши, шею, всё остальное — чтобы было вымыто к завтрашнему утру. Понятно? ‑ Эвви кивнула, и Браяр отдал ей монету. ‑ У тебя есть другая одежда?

На её лице снова появилось это слишком терпеливое «ты-что-вообще-ничего-не-знаешь?» выражение:

— Это — моя лучшая одежда, ‑ ответила она и посмотрела на переднюю часть своей куртки. Та была покрыта жиром от еды, которую она несла. ‑ Может, я смогу отстирать её в хамаме.

— И пробовать не стоит, ‑ сказал Браяр. Он прожил с Сэндри четыре года и научился разбираться в жирных пятнах. ‑ Я что-нибудь найду. ‑ Все храмы Живого Круга держали одежду для бедняков. Если в храме Земли ему ничего не дадут, Браяр найдёт торговца поношенными вещами. Пока он не сможет отдать девочку на попечение Джебилу Стоунслайсера, он был ей вместо наставника, а значит, и отвечал за её нужды. По крайней мере, так себя всегда вели Розторн и другие учителя девочек.

— Было бы здорово носить что-то хорошее, ‑ тоскливо заметила Эвви.

— Ладно. Мой дом, завтра, третий час утра. И Эвви, ‑ сказал он, когда она собралась прочь. Она обернулась. ‑ Я нашёл тебя сегодня. Я могу найти тебя когда захочу. Не думай, будто можешь исчезнуть вместе с монетой. Если мне придётся выслеживать тебя, то последствия тебе не понравятся.

Эвви плюнула на землю, напоминая ему о данном ею обещании, и потрусила к Высотам Принцев. Через сотню ярдов она обернулась. Приложив руку ко рту, она крикнула:

— И вообще, кто ты такой?

Браяр улыбнулся:

— Браяр Мосс, ‑ крикнул он в ответ.

— До завтра, Браяр Мосс, ‑ крикнула девочка. Затем побежала дальше.

Глава 4

Браяр был в двух кварталах от дома, храм Земли уже было хорошо видно, когда кто-то издал пронзительный свист, прозвеневший по узкой улицу. Он огляделся в поисках источника звука и увидел трусившую к нему приземистую девушку с зелёным кушаком Верблюжьих Потрохов.

— Па́хан, нам нужна помощь, ‑ сказала она, подбежав к нему. ‑ Это Хаммит, которому ты дал лекарство. ‑ Браяр вспомнил парня, которому он обработал ожог на лице, и кивнул. ‑ Мы не можем его добудиться, ‑ взволнованно глядя на него продолжила девушка. ‑ Похоже, что на него набросились и врезали по голове, но никто не видел, кто именно это сделал. Сюда, ‑ она повела его вниз по Улице Крапивников.

Когда она завернула в тёмный переулок между домами, Браяр остановился:

— Мой конь там не пройдёт, и ты меня, должно быть, держишь за полного дурака, если думаешь, что я его тут оставлю.

Девушка сняла свой кушак и привязала им коня к ближайшему сухому фонтану. Она открыла кран над трубой в камне, наполнив чашу фонтана, чтобы животное могло напиться, затем закрыла его.

— Никто его не посмеет тронуть, пока он привязан моим кушаком, ‑ заверила она Браяра.

Он спешился, скрыв этим движением тот факт, что он проверил расположение своих ножей. Затем достал из перемётной сумы свой набор мага.

— После вас, Герцогиня, ‑ произнёс он, галантно поклонившись. Девушки обычно хихикали и покрывались румянцем, когда он так их так дразнил, но не эта. Она одарила его полуулыбкой, явно думая о чём-то другом, и повела по узкому проходу, в маленький переулок и вниз по лестнице в подвал.

По оружию на стенах и по расположенным в помещении постелям Браяр догадался, что это было главным логовом банды. Либо они ему верили, либо были в отчаянии. Когда скопление Потрохов около одной из стен расступилось, открыв его пациента, Браяр понял, что его позвали от безысходности. Лицо Хаммита опухло и было покрыто чёрными синяками.

— Свет, ‑ сказал Браяр, становясь рядом с лежанкой Хаммита на колени. Кто-то передал лампу, наполнившую воздух запахом горящего жира.

Кое-какая медицина была уделом всех растительных магов, поскольку они не только выращивали многие ингредиенты для лекарств, но и делали сами лекарства. За последние три года Браяр получил немало познаний в медицине. Сначала он оттянул Хаммиту веки, чтобы посмотреть на зрачки. Оба были полностью расширены, и движение лампы перед ними не заставило их сузиться. Нормальные зрачки расширились и сузились бы в зависимости от количества попадавшего на них света.

Браяр повернул голову Хаммита. Одна из сторон его лица обвисла, как будто у него была апоплексия. Он нежно прощупал волосы бессознательного парня, игнорируя насекомых — вшей и блох — которые пробегали по его рукам по ходу проверки черепа. За ухом у Хаммита была вмятина. Когда Браяр начал осмотр, парень тяжело дышал; теперь его дыхание замедлилось. Браяр прощупал пульс на его шее: тот тоже замедлился. По этому, и по расширенным зрачкам, он понял, что за помощью