универе на то, что мне неинтересно, — я встала и начала ходить по комнате. Даже перебила маму и сказала ей то, что мне только что пришло в голову:

— Я же могу работать учителем танцев, как Елена Сергеевна, чем это отличается от работы в школе? Почему математика?

Тут уже встала мама и начала размахивать руками:

— Опять твоя Елена Сергеевна. Да после математического ты можешь работать где угодно, мои одногруппники все хорошо устроились. И не в школе. А после танцев тебя куда возьмут? Уборщицей?

— Мама, это моя жизнь! И решать мне!

— Нет уж, я не позволю тебе сделать такую ошибку. Танцуй сколько хочешь, только поступи в универ на нормальную специальность. Иначе…

— Что? Что ты сделаешь?

Мама вышла из комнаты, а я уже знала, что она сделает — не будет со мной разговаривать неделю, она всегда меня так наказывала. В детстве это было мучительно, я как будто переставала существовать: ходишь за мамой, говоришь ей что-то, спрашиваешь, а она ничего не отвечает. Однажды я даже всерьез подумала, что умерла, сейчас мне грустно все это вспоминать, а иногда я даже радуюсь, что она со мной не разговаривает. Теперь это вообще ничего не значит — есть бабушка, если что, я смогу поговорить с ней, чтобы не чувствовать себя призраком. Я посмотрела на свой блокнот, который я забыла убрать. Неужели ещё одну мечту можно вычеркнуть?

Глава 7

На литературе было скучно, я никак не могла заставить себя внимательно слушать.

«Любви все возрасты покорны, но юным трепетным сердцам его порывы благотворны» — надпись на доске. И к чему это было, я так и не поняла к концу урока.

На перемене я пересказала Рите наш разговор с мамой. Про выяснение отношений с Кириллом я умолчала.

— И что думаешь делать?

— Пока не знаю, но, честно, мне легче поступить туда, куда она хочет, чем доказывать ей мою правоту. Я ведь и, правда, могу танцевать во время учебы в институте, не бросать свою мечту.

— Давай сегодня после школы погуляешь с нами, развеешься? — предложила Рита.

— С тобой и Вадимом? Я третий лишний.

— Не говори ерунды, — у Риты был такой вид, как будто она что-то задумала, но я тогда не придала этому значения и согласилась.

— Куда?

— В пригородный лес.

После перекуса в столовой мы поехали на автобусе в лес, я отправила маме сообщение, но она не ответила. Пока Рита с Вадимом мило держались за руки и щебетали, я удивлялась погоде — как-то незаметно наступила осень. Яркое солнце слепило глаза, желтые листья сияли на деревьях. Сейчас наилучшая погода для прогулок: листва шуршит под ногами, еще нет грязи. И мы едем в лес, где как-то по-особому все чувствуется, дышится легче.

Рита и Вадим ушли чуть вперёд. Я начала ругать себя за то, что согласилась поехать. Я наблюдала, как они смотрят друг на друга, улыбаются, как Вадим старательно не замечает колкости Риты. Вообще она с ним как будто другой человек. Они такие влюблённые и счастливые, наверное, я завидую. Они не тратят свои лучшие годы попусту, как я.

Хотя что толку от зависти? Я осмотрелась. Сосны, свежий воздух, лучшее место, для того чтобы сделать перезагрузку. Среди высоких деревьев я заметила одну небольшую березу и остановилась перед ней. Ее ствол делился надвое. Наверное, когда-то это было два дерева, а теперь это два, превратившиеся в целое, они навечно неразлучны. Я дотронулась рукой до коры.

Мне 17 лет, неужели я и дальше буду думать о человеке, который ко мне совершенно равнодушен, я больше так не могу, я хочу любви, мое сердце требует любви. Когда я буду любить, если не сейчас, пока я так молода? Вселенная, если ты меня слышишь, пошли мне человека, который сможет любить меня по-настоящему, я отдам такому человеку своё сердце, первому, кто его потребует.

Такие мысли пронеслись у меня, когда я держала руку на стволе дерева. Я не совсем поняла, что это было: наверное, какой-то внезапный приступ грусти и отчаяния. Безнадежности и жажды счастья. Но в тот момент я почувствовала, что точка поставлена. Кирилл Литвин — теперь прошлое и несостоявшееся будущее, его больше не будет в моем настоящем. Я устала мечтать о Кирилле, поэтому я отпускаю его.

И сразу стало как-то легче. В реальность меня вернул крик Риты, доносившийся откуда-то издалека:

— Аполлинария, иди сюда, ты где там?

Рита и Вадим ждали меня на развилке, где одна дорога вела в глубь леса, а другая в сторону загородных домов. Хотя, скорее, это были не дома, а дачи.

Рита сказала веселым тоном:

— Мы собираемся зайти к другу Вадима — Глебу. Он нас в гости пригласил.

Мне понадобилось время, чтобы переварить услышанное. Все это время Рита и Вадим заговорщицки улыбались, так вот откуда у Риты этот хитрый взгляд. Задумала меня с кем-то познакомить. У неё уже была такая попытка, тоже с «другом» Вадима. Мы один раз сходили в кино, потом тот друг атаковал меня сообщениями, и я его заблокировала.

— Что? Он прямо здесь живет?

Ответил Вадим:

— Вообще, он москвич, он немного старше, учится в универе на заочке вроде, сюда приезжает бабушку навестить. Она тут живет.

— Я думала, тут никто не живет, только дачные домики, — начала говорить я, как будто меня только это интересовало.

Если бы Рита была одна, я бы устроила ей встряску! Пересмотрела «Холостяка», теперь устраивает мне смотрины. Но меня останавливал Вадим. При нем я не могла устроить разбор полётов.

Мы молча направились по одной улице вдоль домов. Когда мы дошли до конца, дорога вильнула влево и там в тупике стоял совсем немаленький домик. Издалека его не видно было из-за высоких берёз, которые росли перед ним. Из дома навстречу нам вышел высокий, худощавый парень в смешной шапке-ушанке, из-под которой торчали его кудрявые волосы. Мы пошли к нему. Незнакомец с нами поздоровался:

— Привет, быстро вы добрались.

— Привет! — ответил Вадим, пожав парню руку. Затем повернулся к нам с Ритой и сказал радостно:

— Знакомься, это Рита. А это Полина.

Тут Рита его перебила:

— Полина Асеева, моя лучшая подруга. После чего продолжил Вадим, уже повернувшись ко мне:

— Полина, а это мой старый друг Глеб.

Глеб внимательно смотрел на меня, улыбался, улыбались и его голубые глаза. Наверное, такого же цвета и море, которое я никогда не видела.

— Приятно познакомиться, — сказала я.

Глеб, все так же широко улыбаясь, протянул мне руку и