о себе, как живет в Москве, но ему не очень нравится этот постоянный шум и такой ритм жизни. Как он учится на IT, потому что родители настояли, а сам он мечтает уехать куда-нибудь в Анапу и открыть маленький отель. Глеба было интересно слушать. Я не заметила, как мы сделали несколько кругов вокруг парка. Посмотрела на часы — почти девять, пора было идти домой, Глеб тоже ахнул.

— Странное это место или ты такая необыкновенная, как время пролетело незаметно, — Глеб улыбнулся. Мне захотелось рассказать ему что-нибудь интересное.

— На самом деле, место, правда, таинственное. Раньше здесь жил один помещик, он жестоко обращался с крепостными, особенно с девушками, они топились в реке, а потом превращались в русалок и мучали родных помещика, — тут я замолчала и поняла, что не такая уж это история и интересная, эта легенда больше подойдёт для страшилок перед сном малышам. Но Глеб, улыбаясь, сказал:

— Мне нравятся городские легенды.

Мы пошли к моему дому немного другой дорогой, в телефоне уже были пропущенные от бабушки, я надеялась, что мы так немного срежем, но в итоге получилось длинней, так как мы зашли в закрытый двор и пришлось обходить его с другой стороны.

Впереди на дороге собралась какая-то толпа. Около палатки на асфальте сидела женщина, девушка сидела рядом с ней.

— Не пойду я никуда, они должны вернуть мне деньги за пиво, оно было испорчено!

— Мама, ну, пожалуйста, ну ведь люди смотрят, — слезливо просила девушка, сидя на коленях перед женщиной.

Куча людей собралась посмотреть, кажется, им было весело, никто не собирался помогать или хотя бы сделать вид, что это неинтересно.

— Ты не против, если я помогу проводить до дома?

Я растерялась: не то чтобы я была против, но я всегда была среди тех, кто при таких ситуациях молча проходит мимо.

Глеб подходит к женщине, не обращая внимания на девушку, говорит: «Давайте я помогу вам дойти до дома». Женщина отмахивается и ругается матом, но Глеб проворно хватает ее под талию и поднимает. Девушка начинает кричать:

— Что вы делаете, оставьте, я сама справлюсь.

Тут я поняла, что знаю этот голос — это голос Киры.

Хлопаю ее по плечу, так как стою сзади и говорю (совсем не к месту): «Привет».

Не узнала ее сразу, без косметики, в домашней одежде, в школе она только на каблуках и юбке.

Кира смотрит на меня, на ее лице испуг, непонимание и растерянность, как будто она не может вспомнить, кто я такая.

— Вы знакомы? Отлично, показывайте дорогу, холодно на улице, — командует Глеб.

— Хорошо, — тихо отвечает Кира.

Мы идём молча. Телефон без конца вибрирует — несколько звонков от любопытный Риты. Остальные — от мамы, странно, что она первая решила нарушить обет молчания. К счастью, через несколько минут Кира объявляет, что мы почти пришли.

— Тут осталось немного, я справлюсь, спасибо.

Но Глеб настаивает, и мы доходим до калитки. Оказывается, Кира живет в частном секторе. В одноэтажном деревянном доме, таких много в деревне, где жила моя бабушка. Вот никогда бы не подумала, что она в таких условиях живет, откуда же у неё такие вещи, и косметика, и айфон? Я-то думала она из тех, кто два раза в год летает за границу. Ну, еще не думала, что у ее мамы проблемы с алкоголем. Можно было бы подумать, что ее мама выпила первый раз за неделю, но обычно, если такое происходит, люди не сидят потом на улице и не созывают народ на представление. В тот момент я перестала опасаться Киры. Теперь понятно, откуда все эти шуточки про учительскую дочку, нападки и желание задеть… Это лишь попытка справиться со своей болью.

На какое-то время, думая о Кире и об этой встрече на улице, я забыла, что Глеб идёт рядом. Вспомнила о нем, когда он взял мою руку и спросил:

— Замёрзла? Прости за эту заминку. У меня дядя пил, я-то знаю, какие они пьяные неугомонные, до дома она одна ее не дотащила бы.

От неожиданности я выдернула руку.

— Прости, я не…Не замёрзла, ничего, наоборот, ты молодец. Спасибо, что помог. Давай я дальше сама, поздно, тебе ещё за город ехать, я совсем забыла.

Глеб улыбнулся ещё шире, наверное, про такие улыбки и говорят «голливудские»: ровные белые зубы. А еще у него милые ямочки, красивые голубые глаза. Да уж, Глеб — очаровательный парень. Любая на моем месте влюбилась бы. А может, и я начинаю влюбляться?

Спорить с Глебом было бесполезно, он проводил меня точно до подъезда.

Мне нравилась эта его черта — делать что задумал, несмотря на запрет, но сейчас, стоя с ним перед подъездом, я опасалась слишком поспешных действий с его стороны. Вдруг он меня поцелует? Что мне делать? Я только вчера с ним познакомилась, не могу я и не хочу, наверное…Сама не знаю, чего я хочу. С другой стороны, завтра он уедет, неужели я нашла себе ещё одного «друга по переписке»? Рита вот уже успела нас поженить, наверное, тем более я не отвечаю на ее звонки.

Надо признаться, вечер получился волшебным: как мелодрамы на канале «Россия», которые любит смотреть мама по праздникам. Глеб внимательный: спрашивает, не замёрзла ли я, пытается взять за руку. Помог Кире. Проводил до самого подъезда.

Смотрит на меня так, как будто я созвездие, которое нужно запомнить, иначе не найдёшь дорогу домой. Не знаю, как это лучше объяснить. Мне просто нравилось, что я ему нравлюсь. Такое приятное чувство.

Наконец, Глеб заговорил:

— Спасибо тебе за этот вечер, мне очень понравилась твоя экскурсия по парку и легенда особенно. Знаешь, мне даже уезжать не хочется в Москву, — говорил Глеб, и я первый раз увидела его смущенным.

— Я рада, — искренне ответила я.

Потом мне показалось, что он как будто решает внутри себя какую-то дилемму: сделать что-то или не сделать.

После паузы он продолжил:

— Я хотел спросить… Можно я тебе буду писать настоящие письма?

— Как это настоящие?

Он засмеялся:

— Ну прямо на бумаге. По две-три страницы. Нет, знаешь, в соцсетях тоже буду, но я больше настоящие хочу тебе писать.

— Ну, можно. Мне настоящие письма никогда не писали. Некому было.

— Спасибо, я тебе напишу, напиши мне только в сообщении свой почтовый индекс.

Он переступал с ноги на ногу и, сказав «пока», обнял меня. В его мягкой рубашке я почувствовала себя, как будто в облаке. Наверное, поэтому, когда я зашла в подъезд, в голове играла