— А принц?

— Я смогу утешить его королевское высочество, когда буду замужем. — Миссис Уикем зевнула. — Пора в постель… Да, совсем забыла — я ведь пришла сказать, дитя мое, тебе придется уехать. Слишком велик риск. Если лорд Вигор узнает, что у меня есть дочь, это, конечно, сведет на нет мой шанс стать его женой. Никому не нужна такая обуза — чужой отпрыск, и менее всего его светлости, ведь он так долго вообще избегал брака.

— Ему все равно придется узнать об этом, — резонно заметила Клиона.

— Не следует предвосхищать события, — сказала миссис Уикем беззаботно. — И тебе нужно это время где-то побыть.

— Но где, мама? Я сказала вам, во вторник я отправляюсь в Рим, вы, наверно, не обратили внимания.

— Обратила, конечно, — отвечала миссис Уикем. — Я в восторге от этого плана. Путешествие будет в высшей степени для тебя полезно. Я говорила об этом с Берил…

— Уже говорили?

— Да. Ей нужно было оставить наверху накидку, я поднялась с ней и предупредила, чтобы она не заводила о тебе речи. Она все прекрасно поняла.

— Вот как? Кстати, мама, мне нужно несколько новых платьев, вы ведь знаете — мне нечего надеть.

— Новых платьев… — недовольно повторила миссис Уикем.

— Ну конечно, мама, с вашего отъезда мне ничего не шили. И я выросла из всего, что у меня было.

— Но, Клиона, я вся в долгах. Одна из причин, почему я покинула Лондон, — это кредиторы, они просто караулят у дверей. У меня едва ли наберется несколько фунтов, я не сумею снабдить тебя полным гардеробом.

— Мне не нужно гардероба, мама. Всего лишь дорожный костюм и один вечерний туалет.

— Даже это невозможно, — начала миссис Уикем, но вдруг остановилась. — Подожди, я, кажется, придумала. Пойдем.

Она взяла свечу и пошла к себе в спальню. Клиона отправилась следом. Посредине комнаты стояла резная кровать под балдахином, и вокруг горела по крайней мере дюжина свечей, заливая все ярким светом. Миссис Уикем остановилась и поглядела на себя в зеркало.

— Эти изумруды и в самом деле очень мне идут, — заметила она. — Будет жаль, если придется их возвращать. Хотя фамильные драгоценности Вигоров — целое состояние.

Она повернула голову, и украшения засверкали. Кивнув удовлетворенно, она открыла дверцу шкафа, и ряды изящных туалетов затрепетали, словно от дуновения ветра.

— Нет, без этого мне не обойтись, — решительно проговорила миссис Уикем. — Но у меня есть дорожный костюм и ротонда, они куплены до отъезда в Лондон. Мэттьюс сохранила их в отличном виде.

Костюм был вытащен из угла шкафа, и у Клионы упало сердце. Она хорошо знала этот туалет. Мать приобрела его в свой последний перед смертью мужа визит в Лондон. Материя была выбрана в спешке по небольшому образчику при тусклом свете свечи. В готовом виде днем платье выглядело совсем иначе.

Цвет оказался не мягкого синего тона, а холодный, серый, и совсем не шел к прелестной и хрупкой Элоизе Уикем.

— Подойдет для дороги, — заключила миссис Уикем. — А теперь нужно что-то на вечер. — Она снова перебрала платья. — Нет, я не могу расстаться ни с одним из них, — прошептала она. — Вот это синее я надевала в тот вечер, когда в меня влюбился принц. А белое атласное… Я даже побоялась взглянуть на счет, когда его прислали из Парижа. Серебряное газовое — лорд Вигор тогда сказал, я в нем, как лунный блик. Не знаю, право, что для тебя выбрать.

Она достала еще одно белое платье. Сшитое по последней моде в греческом стиле, оно падало мягкими складками от высокой талии. Клиона вскрикнула от восторга, но тут же увидела спереди на великолепном наряде огромное пятно.

— Это было в Девоншир-хаус, — сказала миссис Уикем, уловив взгляд дочери. — Я болтала с самим франтом Браммелом, и кто-то толкнул его под локоть. Браммел был вне себя от ярости и чуть не убил невежу, но платья это не спасло.

— Какая обида! Но, мама, как же я его надену в подобном виде?

— Спроси Мэттьюс, можно ли привести его в порядок. Ах, я и забыла — Мэттьюс ничего не успеет сделать, ведь завтра тебя здесь уже не будет.

— Но, мама, куда же я денусь?

— Не будь такой глупышкой, дитя мое. К Берил, конечно. Все равно тебе надо быть у нее во вторник — какая разница, если ты приедешь немного раньше? Ведь ты прежде почти все время проводила в Замке.

— Мне не хотелось бы злоупотреблять их бесконечным гостеприимством, — застенчиво промолвила Клиона.

— Умоляю тебя, не создавай лишних трудностей. У меня и так голова кругом идет от всех этих забот и хлопот, — пожаловалась миссис Уикем. — Ты сама во всем виновата. Если бы ты не была так рассеянна, не встретила бы на дороге принца, ты смогла бы остаться, и никто никогда бы не догадался.

— Хорошо, мама, я спрошу Берил, можно ли у нее пожить, — кротко ответила Клиона.

— Вот и умница. А теперь ложись спать. Нет, подожди — поможешь мне снять платье и украшения.

Почти час ушел, чтобы помочь матери, и, когда та улеглась, Клиона одну за другой задула свечи и на цыпочках отправилась к себе. Она унесла с собой новые туалеты, но мысль о том, как она в них появится в Риме, приводила ее в смятение.

«Впрочем, не все ли равно, — резонно заметила она про себя, — все взоры будут устремлены на Берил. а про меня решат, я ее компаньонка, — так, в сущности, и есть на самом деле».

Обидно было, конечно, думать о бесчисленных красивых, элегантных платьях, висевших у матери в гардеробе; о привезенных из Лондона сундуках, полных драгоценностей, шарфов, перьев; о прелестных шляпках, для которых еле хватило комнаты по соседству со спальней; о туфлях, перчатках, роскошных зонтиках — Мэттьюс почти целый день все это распаковывала.

«Быть может, утром она будет добрее», — с надеждой подумала Клиона, засыпая. Однако утром миссис Уикем проснулась с головной болью, и трудно было втолковать ей, что в Рим нельзя ехать с непокрытой головой и босиком.

К счастью, вещи матери превосходно сидели на Клионе, только были немного широки в талии — миссис Уикем это крайне раздосадовало, и лишь благодаря настойчивости Мэттьюс она рассталась с несколькими парами перчаток и кое-чем из штопанного-перештопанного белья.

И еще Мэттьюс отыскала шляпу, которая подходила к дорожному костюму, и выбрала шарф для белого платья, она также сумела после долгих уговоров выпросить для Клионы несколько фунтов.

Старая служанка и ее подопечная перешли после этого в спальню Клионы и принялись укладывать вещи.

— Из этих денег вы себе муслина купите, — сказала Мэттьюс. — У мисс Берил славная горничная, добрая. Я ее знаю. Она вам сошьет несколько красивых новых платьев, а я тут к вещам добавила два шелковых шарфа, ваша мама вряд ли их хватится, разве что когда вы будете далеко, а тогда уж поздно, обратно не заберешь.

— Ах, Мэттьюс, может быть, следует их вернуть? — Мэттьюс не ответила, лишь поджала губы, и Клиона, зная, что старая горничная невысокого мнения о своей госпоже, воздержалась от дальнейших вопросов.