Его настроение быстро изменилось. Это обрадовало Элейн. Весело напевая, она приняла душ у себя в каюте и надела ярко-синие шорты и майку. Тщательно причесала волосы. Ее глаза сияли, как звезды. И когда Элейн вышла из каюты и направилась в ресторан, ей казалось, что она ступает по воздуху.

Кимон ждал ее у входа. Они вошли вместе. Мужчина отвел Элейн к маленькому уединенному столику у окна. Во время завтрака пассажиры вели себя непринужденно. Они ели, когда им захочется, так что могли садиться за любой столик.

— Нам надо каждый раз есть вместе, — твердо заявил Кимон. — Я поговорю с главным стюардом.

Довольная, Элейн ничего не имела против. Она улыбнулась в ответ, а ее глаза заблестели от удовольствия. Но она не могла не напомнить:

— За моим столиком трое. Мы познакомились, как только поднялись на борт, и с тех пор общаемся.

— Что ж, а следующие пять дней ты будешь общаться со мной, так что тебе лучше поставить их в известность. Какой номер твоего столика?

Она назвала ему номер. Но хотя больше всего на свете ей хотелось почаще видеться с Кимоном, Элейн открыла рот, чтобы возразить, поскольку покидать остальных было, по ее мнению, неправильно. Если на то пошло, даже просьба пересадить ее за другой столик казалась ей проявлением неуважения. Но Элейн так и не возразила, потому что ей помешал Кимон.

— Сходи за сумочкой и возьми с собой что хочешь, пока я поговорю со стюардом. — Он взглянул на часы и добавил: — Мы причалим ненадолго, и если ты хочешь получше осмотреть Миконос, нам надо сойти на берег сразу после завтрака.

Через полчаса, по дороге в каюту, Элейн столкнулась с Донной. Раньше чем она успела заговорить, ее знакомая с ухмылкой заметила:

— Влюбилась? Хорошо, мы не возражаем, можешь не извиняться. Ты не обязана проводить весь круиз со старой женатой парой вроде нас. И Хэл не представляет собой ничего особенного… по сравнению с твоим греком. Если бы ты видела, с какой завистью на тебя смотрели вчера вечером! Он действительно очень привлекательный мужчина. По-моему, каждая девушка на борту тебе завидует. Ведь он оказывает тебе внимание.

Конечно, Элейн залилась румянцем, но спокойно произнесла:

— Кимон хочет, чтобы я пересела к нему за столик, Донна. Так что сегодня вечером я, возможно, буду обедать не в вашем обществе.

— О… ну, конечно, как хочешь. Но нам будет тебя не хватать. Ты говоришь об обеде… а как же ленч?

— Наверное, ленч мы съедим на Миконосе. До половины второго на корабль можно не возвращаться.

— Можно, ты права. Что ж, всего хорошего… и не забудь старое предупреждение. Если не можешь быть хорошей…

* * *

Остров сиял белизной в лучах солнца. Мозаика из кубов и куполов. Типичная кикладская архитектура, сообщил ей Кимон, когда они смотрели на остров с палубы корабля. Теперь они плыли на маленькой лодке, переправляясь через самое синее в мире прекрасное Эгейское море. Крошечная гавань и оживленные яркие суда. Веселые маленькие каики шли борт о борт с горделивыми белыми яхтами, ритмично покачиваясь на волнах и не уступая порывам ветра.

— I lefki Mykonos, — прошептал Кимон тихо. — Белый Миконос. — Он рассказал Элейн, что его жители белят дома два раза в год. — Все островитяне очень гордятся своими домами, особенно их внешним видом.

— Здесь бывает много туристов?

— Больше, чем на других островах. Но в это время года их не слишком много.

— Здесь так спокойно, — сказала Элейн, озадаченно нахмурившись. — А там дул сильный ветер.

— Meltemi — ветер островов.

Кимон улыбнулся ей, и на долю секунды у нее словно остановилось сердце. Будь осторожна, предупредил ее красный свет. Тебе сейчас легко оступиться.

— Тот мол вдали защищает Миконос от северного ветра. Поэтому волн почти нет.

Он говорил тихим, выразительным голосом. Его акцент привлекал Элейн еще сильнее. Она чувствовала, что могла бы слушать его вечно. Но вот Кимон указал ей на что-то, и девушка посмотрела в сторону гавани, за которой на склонах холмов раскинулся город. Ветряные мельницы вращались. Лучи солнца окрашивали в ослепительно яркий золотой цвет голубятни, жилые дома на фермах и высокие колокольни.

Стояла весна, и повсюду виднелись прекрасные экзотические цветы. Это был остров из волшебной сказки, настолько прекрасный, что не верилось в бесплодие этой огромной скалы, которую, согласно греческой мифологии, подобрал разгневанный Посейдон, бог моря, и запустил ею в гигантов.

Маленький каик, на котором переправлялись Кимон и Элейн, почти достиг берега. Элейн порывисто обернулась и хотела что-то сказать своему спутнику, но слова замерли у нее на губах. Она уставилась на его профиль — четкие, тонкие черты лица и орлиный нос, высокие скулы и упрямый подбородок. Элейн утратила дар речи и почему-то пришла в невероятное волнение. Она не сводила с него глаз.

Кимон обернулся. Его глубоко посаженные глаза смотрели сурово. Их темный цвет напоминал базальт. О чем он думал? Элейн вспомнила, что не впервые задает себе этот вопрос. Тогда выражение его лица тоже почему-то привело ее в смятение. Конечно, таинственный грек обаятелен и настолько красив и уверен в себе, что притягивал, как магнит… но что кроется за неотразимым внешним лоском? Верно, он мог быть мягким, приятно улыбаться, ласково разговаривать, но Элейн начала подозревать, что на самом деле это холодный, безжалостный человек.

— Что случилось? — Кимон нахмурился, пристально глядя ей в лицо. — Ты так побледнела… Господи, тебе плохо?..

— Конечно, нет! Здесь очень спокойно, как в мельничном пруду. — Элейн заставила себя рассмеяться, и в глазах ее спутника появилась веселость.

Почему, спросила она себя, ее внезапно охватил страх? Кимон поднялся, когда лодка подплывала к причалу. Он обнял Элейн одной рукой, и они сошли на берег. Все ее страхи исчезли как по волшебству. Бояться просто глупо. Для этого необъяснимого страха не имелось ни малейшей причины.

— Ты действительно хорошо себя чувствуешь? — Кимон остановился и посмотрел на нее. Ей показалось, что он беспокоится. — Ты уже не такая бледная. Но, если хочешь, мы можем что-нибудь выпить перед осмотром достопримечательностей.

Элейн покачала головой. Ей понравилось, что он заботится о ней. Подобное внимание было девушке в новинку. Она настолько не привыкла к этому, что испытывала невероятное удовольствие… в отличие от Эстеллы, которая восприняла бы это как должное.

— Со мной все в порядке. — Элейн убрала локон, упавший на лицо. И улыбнулась Кимону. Ее большие прозрачные глаза сияли счастьем. Как ей повезло познакомиться с таким мужчиной, как Кимон… и какое счастье, что он предпочел ее всем девушкам на борту корабля! Он мог выбрать любую из них, в этом не было никаких сомнений.

— Тогда начнем нашу прогулку. — Грек вновь обнял ее, и она почувствовала, как пальцы его руки ласкают ее талию.

Они пошли через прибрежную часть города, эспланаду. Смуглые мужчины приглашали их взглянуть на всевозможные удивительные товары, а островитянки, одетые в красновато-коричневые, кремовые или белые домотканые платья, улыбались и предлагали Элейн нарядные свитера ручной вязки. У себя дома она заплатила бы за такие в четыре раза больше. Изделия из кожи также выглядели красиво и стоили дешево. Им предлагали и вышивку. Кимон остановился.